Выкупавшись в ручье и заплетя расчесанные волосы в косу, Сергей оделся. Сапоги пришлись ему впору, штаны пришлось несколько раз подвернуть, как и рукава рубашки, а вот куртка с обрезанными чуть выше локтя рукавами болталась на гитаристе, как на вешалке.
— Интересно, как эта красавица смотрелась бы в такой балахонке? — пробормотал он, натягивая местами прорезанную, местами обгоревшую потертую косуху.
«Вряд ли это ее вещи, посмотри — она одета совершенно иначе», — заметил Меч.
А ведь и в самом деле, светловолосая была одета в обтягивающие кожаные брючки цвета древесной коры, такие же, как у Сергея сапоги-чулки до колен и светло-зеленую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, заправленную в штаны. Поверх зеленой ткани грудь обтягивала кожаная помесь куртки с рубашкой, узлы которой были связаны на манер купальника в районе солнечного сплетения, а тонкую талию подчеркивал широкий, в две ладони, кожаный ремень с какими-то крючками и кольцами.
Заодно Волчонок рассмотрел и саму охотницу. Высокий лоб, резко очерченные скулы и упрямый подбородок очень живо напомнили гитаристу одну его знакомую из Екатеринбурга — верный знак редкостного упрямства. Тонкие, но яркие губы представляли собой полную противоположность женских губ, которые нравились Сергею. Острый, длинный носик делал лицо девушки похожим на лисью мордочку.
— Да уж, та еще «красавица», — протянул он.
«Зато у нее красивые глаза, — ухмыльнулся Меч. — И волосы тоже».
Волосы у светлоглазой действительно были красивые — длинные, цвета золотистого яблочного вина, и слегка волнистые. На висках были заплетены по три тонкие косички, сплетавшиеся в одну на затылке.
— Эстаи, я не понял, за кого она меня приняла? — поинтересовался Сергей у Извращающего Сущности.
«За вампира. Стоп, как ты меня назвал?»
— Ты же сам сказал, что тебя зовут Эстаи Нархгал. Вот я и сократил, а то пока выговоришь, состариться успеешь.
«Сейчас же выговорил — и не состарился. И вообще, ты не говори, ты думай».
— Хорошо. А почему она приняла меня за вампира? Насколько я помню, вампиры — это либо ходячие мертвяки с нечищеными клыками, которые жрут тех, кому не повезло оказаться в полнолуние на кладбище, или красивые мрачные злодеи с ранимой психикой типа Дракулы.
«Чтоб ты знал, вампиры — разновидность разумной нежити, не имеющей собственной энергии, и потому получающей ее от живых. Они разделяются на два типа — классические и энергетические. Первые получают энергию живых разумных через кровь, вторые, соответственно, пьют чистую энергию, как правило, в виде эмоций. А ликантропией, сиречь чувствительностью к фазам луны, страдают оборотни».
— Благодарю за лекцию, но ты не ответил — почему наша милая охотница меня за вампира приняла?
«Об этом ты у нее спроси. Она, кстати, приходит в себя».
И в самом деле, с той стороны костра, где лежала светлоглазая, послышался тихий стон, через несколько секунд сменившийся злой руганью в адрес «уродливого кровососа-извращенца, которому мало насладиться бесчестной победой над вольной охотницей Элерты, ему еще и поиздеваться всласть надо». Спокойно выслушав тираду девушки, Сергей терпеливо ждал, пока она выдохнется, тем временем узнавая о себе много нового.
— Есть будешь? — спросил он, едва поток ругани на мгновенье иссяк.
— Вольные охотники Элерты никогда не примут ничего от таких, как ты! — гордо ответила «вольная охотница».
— Ну, как хочешь. А я поем, — улыбнулся Волчонок. Лучше бы он этого не делал!
Дело в том, что у маленького Сережи Листьева во втором классе была распространенная проблема с прикусом свежевыросших коренных зубов. Родители возили его в областной центр стоматологии, там мальчику поставили скобы, но он их очень быстро сломал. Отец, мастер на все руки, решил, что незачем снова отстегивать зубодерам немалую копеечку, и починил их сам. Только вот там, где брекеты должны были прижимать верхние «тройки», получился изгиб, в результате чего глазные зубы росли так, как придется. И весьма заметно выпирали на фоне остальных зубов, за что — и за злобный норов, конечно — Сережа и получил еще в детстве прозвище «Волчонок».
Проще говоря, невыправленные в детстве «тройки» создавали прекрасную иллюзию вампирьих клыков, особенно для того, кто и ожидал увидеть нечто подобное.
Отважная охотница из вольной Элаты завизжала так, что руки гитариста непроизвольно метнулись заткнуть уши, а сам он прищурился. Что и стало для него ошибкой.
Из положения лежа, со связанными руками, больной после удара об дерево головой и затекшей в неудобной позе шеей, девушка изогнулась, оттолкнулась от земли и выпущенной пружиной перелетев через костер, сомкнула ноги на шее Сергея.
— Дернешься — шею сломаю!
В ответ Волчонок лишь прохрипел что-то невнятное — коленка охотницы давила на кадык.
Слегка переместившись на шее «вампира», светлоглазая сунула связанные кисти ему под нос.
— Развяжи. И без глупостей! Шею сверну — два дня отлеживаться будешь. Если раньше на солнышке не сгоришь.
Медленно подняв руки к запястьям девушки, Сергей осторожно потянул за конец шнура. Почему-то он не сомневался — она легко исполнит свою угрозу и исчезнет отсюда еще до рассвета, так и не поняв, что жертвой ее круглых коленок стал не ненавистный кровосос, а вполне невинный человек.
Воображение гитариста уже нарисовало картину — светлоглазая, раскаявшись, горько плачет над его бездыханным телом, и дорожки слез на ее щеках медленно высыхают в лучах рассветного солнца. Вот только гибнуть столь глупым образом — да и вообще гибнуть — не входило в планы Волчонка на ближайшие полсотни лет.
Охотница, почувствовав себя хозяйкой положения, немного расслабилась. Что ее и подвело. Еще не закончив распутывать хитрые узлы на запястьях пленницы, Сергей вдруг резко дернул ее за руки и, вскочив, навалился на растянувшуюся на траве девушку.
— Дернешься — стукну. Больно, — честно предупредил он.
Проверять, насколько твердо «вампир» держит слово, светлоглазая не стала. И потому лишь глухо ругалась, пока гитарист привязывал ее к дереву.
— Есть точно не будешь?
Ответом ему был лишь полный презрения и ненависти взгляд светло-зеленых, почти прозрачных глаз. Сергей пожал плечами и принялся уплетать тушеные грибы с мясом. Было почти вкусно… вот только соли от пепла мало.
«Что ты думаешь по этому поводу?» — поинтересовался он у Меча, открывая пачку и с наслаждением затягиваясь. Рядом на траве лежали уже готовые бельты для арбалета.
«Еще не знаю. Судя по всему, вампиры здесь — весьма распространенное явление. Я не помню подобного места, но, как я и предупреждал, на Аенгросте многое изменилось за последние три тысячи лет».
«Ясно. Ладно, я ложусь спать. Если что — буди».
«Всенепременно. Я пока попытаюсь познакомиться поближе с этой охотницей».
«Удачи», — накрывшись безразмерной курткой, Волчонок уснул почти мгновенно.
Его разбудил пристальный, выжидающий взгляд все тех же прозрачно-зеленых глаз.
— Доброе утро, — вежливо поздоровался гитарист, садясь на траве.
— Сейчас рассветет. Тебе удалось уцелеть в бою со мной, но светлое солнце уже через несколько минут обратит тебя в прах, мерзкая нежить! — с пафосом заявила охотница. Что самое удивительное, говорила она этот бред совершенно искренне.
— Киса, зачем такая высокопарность? — Сергей поморщился. — Кроме того, что ты называешь боем? Валяние по траве в обнимочку? Так это, если мне не изменяет память, во все времена именовали иначе! Хотя что-то от сражения в этом, конечно, присутствует…
Девушка вспыхнула, как маков цвет.
«Придержи коней, парень! — вклинился Извращающий Сущности. — Я просканировал ее память, с вампирами здесь действительно беда. Неудивительно, что она так на тебя набросилась».
«Ладно, рассказывай», — Волчонок присел рядом с костром и, слушая рассказ Меча, развел огонь, не обращая внимания на сдавленные ругательства пунцовой охотницы.