Однако я недолго думала о нем.
Я вышла сюда не для того, чтобы думать о нем или Блэке.
Пока я бежала, часть той тревоги, что я носила в себе последние несколько дней, начала спадать, превращаться в фоновый шум.
Проблески предыдущего дня все ещё пытались вмешаться. Мутный взгляд Мозера всплывал из темноты за моими глазами. Выражение лица Блэка, когда он рассказывал мне о своей семье. Блондинка и её усмехающиеся губы, накрашенные розовой помадой...
Мои ноги побежали быстрее.
Ковбой также нарастил темп, но я едва заметила.
Мой бег устаканился на более быстром уровне, настраиваясь на расстояние. При этом те жёсткие вспышки воспоминаний постепенно начали смягчаться, превращаясь из горячих взрывов в точки информации. Я не пыталась сосредоточиться на чем-то одном, а позволяла им сливаться в моем разуме как угодно, обнаруживать связи или противоречить друг другу без единой сознательной попытки с моей стороны манипулировать ими или прояснить их.
Я так делала ранее, когда работала над делами с Ником.
Моё подсознание было умнее моего сознательного разума, я давно это выучила. Самое сложное было не мешаться у него на дороге.
Лицо Мозера вновь промелькнуло передо мной.
Он говорил, адресовал слова Блэку.
«Хокинг... - прохрипел он, его глаза серели. - Он нашёл... Линкольна. Он нашёл Линкольна...»
«Теперь он тебя поймал... Блэк...»
Последние слова Мозера, и он адресовал их Блэку.
Он умирал, но хотел поговорить с Блэком.
«Он тебя поймал...»
Я побежала быстрее, ускоряя свой темп ещё немного. Пейзаж вокруг размывался, но я едва это замечала. Небо становилось ярче, облака окрашивались розовым и золотым, пока мы огибали изгиб водохранилища; затем солнце уже оказалось впереди и справа от нас. Резкий свет и холодный воздух заставляли мои глаза слезиться, слезы высыхали на щеках.
Образы продолжали выглядывать из темноты моего разума.
Я видела горящее пламя и тела, тёмный дым, валящий грибоподобными облаками, клубящийся на горячем ветру точно угольно-черные змеи. Я видела усмехающиеся губы бантиком, взъерошенные черные волосы, крепко уложенные средством для укладки, синие глаза, разглядывающие моё платье спереди.
«Ну терроризм, конечно! - эхом вторил смеющийся голос. - Все знают, что эти трое имели обширные вложения в нефть... совсем как твой мужчина...»
Мой собственный голос, лёгкий, более игривый.
«Ты покупал боевые беспилотники, дорогой?»
Проблеск золотых глаз. «Не для Дэвида Гаррисона».
Направление солнечного света сменилось, лучи проглядывали из-за более высоких деревьев. Музыка в моём MP3-плеере воспроизводилась вперемешку, но я едва её слышала.
«Это Паззл, Мири? Ты все ещё чувствуешь его на мне?»
Я сглотнула, смаргивая слезы.
Я работала руками, едва замечая, что перешла на более быстрый бег. Рядом со мной Ковбой удлинил свои шаги, чтобы поспевать за мной. Его дыхание теперь участилось, но все равно казалось, будто это не доставляет ему проблем, его шаги были грациозными. Басы грохотали в моем MP3-плеере в одном ритме с топотом наших ног.
Теперь солнце поднялось немного выше.
Мысли и воспоминания продолжали просеиваться и вертеться, соединяться как кусочки паззла, образуя форму и перестраиваясь, отыскивая закономерность. Пока я бежала, до меня дошло, что я не помню, чтобы такое случалось ранее. Не в таком структурированном, упорядоченном виде.
Что-то в этом казалось знакомым, но не моим.
Голос Блэка раздался в моем сознании.
«Ты начнёшь перенимать мои черты... - взглянув на меня, он уставился обратно в планшет, лежавший на нашей столешнице из вулканического камня в Сан-Франциско. - Это часть связующего процесса, док. Твои вкусы тоже несколько изменятся. Предпочтения. Вкусы, неприязнь... аллергии. Ты можешь получить навыки или способности, которых прежде не имела... или стать в чем-то лучше, чем была, - он бросил на меня немного виноватый взгляд. - Ты можешь также заметить за собой психологические проблемы или фобии, которых никогда до меня не имела. В таком случае заранее извиняюсь».
Я рассмеялась. «Ты действительно самовлюблённый, Блэк».
Он бросил на меня резкий, полу-обиженный взгляд. Его золотые глаза блеснули розовым и оранжевым, отражая закат, видневшийся через панорамные окна.
«К твоему сведению, я уже ощущаю в себе изменения из-за тебя, - натянуто сказал он. - Я никогда не подразумевал, что это будет в одностороннем порядке».
«Ты ощущал изменения? Из-за меня? Например?»
Он пожал плечами. «Предпочтения в еде, в основном, поскольку это самое очевидное. Более тонкие вещи начинают казаться мне более заметными. Когнитивный опыт. Методы анализа. Более хорошее понимание человеческой психологии, - он фыркнул. - Более хорошее понимание собственной психологии, честно говоря... что не всегда радует, - его глаза оторвались от планшета. - Я ожидал этого, Мири. Я говорю об этом только для того, чтобы ты не удивлялась».
Широко улыбнувшись, я пихнула его в плечо. «Когнитивный опыт? Более хорошее понимание собственной психологии? Так ты теперь мозгоправ?»
Его глаза приобрели хищный оттенок прямо перед тем, как пробежаться по моему телу.
Образ его слабой улыбки померк.
Сглотнув, я быстрее заработала руками.
Я действительно начинала теряться в мире Блэка. Иногда я с трудом вспоминала, какой была моя жизнь до него. Я гадала, не пришло ли это тоже от него - способность оставить позади большинство вещей - оставить позади весь другой мир и семью. Оставить позади историю и цивилизацию, заявить, что они ему больше не принадлежат.
Я постаралась подумать, что бы я делала сейчас, если бы не встретила Блэка - и внезапно уловила образ Йена, пробежки с ним по парку Золотые Ворота. В моих воспоминаниях Йен улыбался мне, хохотал, запрокидывая голову назад, пока лучи солнца из-за деревьев пятнами освещали его лицо.
Я вздрогнула, едва не споткнувшись и сбившись с шага.
Рядом со мной Ковбой напрягся, покосившись на меня.
Вернувшись в ритм, я вновь ускорилась. Я не посмотрела на Ковбоя в ответ.
Мой разум вернулся к прошлой ночи, как будто против моей воли.
Как только это произошло, меня пронзила боль - в этот раз секс-боль. Мимолётные образы кожи и жара, света Блэка, вплетавшегося в меня, слова, которые он произносил, эмоции, которые я в нем ощущала. Я вспомнила его в той комнате у Бена Фразьера, мощь исходившей от него агрессии, боли, от которой сложно было дышать, пока он смотрел мне в глаза, а его пальцы находились во мне.
С этой болью и светом поднялось нечто более глубокое, наполняя меня таким количеством противоречивых эмоций, что сложно было в них разобраться. На мгновение их смесь стала такой мощной, что я с трудом могла различить что-то сквозь эти чувства. Ощутив там Блэка, его присутствие, мельком скользнувшее в моё сознание, я запаниковала; его свет так сильно потянул за мой, что я ахнула. Испугавшись, что разбужу его, я высвободилась из него через несколько секунд, подавив при этом боль.
Когда я в следующий раз сфокусировала взгляд, мы приближались к северо-восточному углу парка.
Впереди я видела пруд, который называли Гарлем Мир. Сейчас мы бежали через Консерватори Гарден, и повернув направо, я мельком увидела бронзового Пана, разлёгшегося у ног нимфы и игравшего на флейте, его рога блестели в раннем утреннем свете. Нимфа смотрела вниз на его курчавую голову.
Мой разум представил, как она усмехается ему.
Бронзовая нимфа изменилась в моем воображении, превратившись в рыжую в кожаной мини-юбке. Затем в блондинку с кукольным лицом.
Теперь я видела их обеих, одна накладывалась на другую.