Пока детективы исследовали весь первый этаж, девушка поднялась по ступенькам наверх, чтобы добраться до спальни, и осторожно, словно крадучись, стала шагать по пустому и темному коридору. Света здесь не было, поэтому ей пришлось довериться интуиции и отбросить все страхи. Кто знал, какие ловушки могут быть здесь установлены? Вдруг она случайно заденет тоненькую веревочку, и сей дом взлетит на воздух вместе с ней и парнями? Именно такие подозрения мучили Йоко, пока она напрягала зрение и выискивала дверь, ведущую в спальню Гысока. Если она здесь вообще была…
Наконец девушка наткнулась на дверь. Она находилась в самом конце коридора и была закрыта. Что-то подсказывало практикантке, что не стоит туда заглядывать, что там нечто ужасающее, мрачное и очень-очень гадкое, но женское любопытство и долг обязывали ее войти в комнату, что бы там ни было. Йоко вздохнула, нерешительно надавила на ручку, и дверь податливо раскрылась перед ней. В спальне было темно, пахло спиртом и прочими медицинскими препаратами, также в нос едва попадал металлический запах крови. Это уже заставило девушку покрыться мурашками и сжаться возле стены. Она боялась нажать на клавишу, чтобы включить свет, но больше тянуть нельзя было, и когда Йоко уже нащупала рукой пластмассовый предмет возле дверного косяка, жалобный мужской стон отвлек ее.
— Хватит меня мучить… — прохрипел, судя по всему, сам господин Кан. — Убей меня, прошу, убей. Только прекрати свои пытки, умоляю…
Йоко застыла как вкопанная и вгляделась туда, откуда исходил голос. Кажется, мужчина лежал на кровати и не мог пошевелиться, иначе уже давно среагировал бы и на шум, и на проникновение в свой дом.
— Чего ты стоишь? — снова застонал охранник. — Давай уже покончим с этим, зачем я тебе? Все равно я никуда не убегу в таком состоянии.
Терпению девушки пришел конец. Она собрала всю волю в кулак и включила в спальне свет. То, что ей пришлось увидеть, заставило ее округлить от ужаса глаза и вжаться в стену так, словно она — единственное спасение и укрытие. Когда твое сердце пропускает пару ударов, когда кровь застывает в жилах, когда хочется закричать, но язык отказывается слушаться и рот раскрывается в немом стоне, жизнь останавливается и прекращает свое вечное движение вперед. Порой хочется выколоть себе глаза, вскрыть черепную коробку и избавиться от режущих душу воспоминаний, вырвать язык, чтобы не распространяться ненароком, но все это слишком сложно, слишком… невозможно, и единственное, что остается, так это продолжать жить дальше и постараться свыкнуться с мыслью, что этот мир намного жестче, чем мы думаем, что не все люди одинаково добры и адекватны, что среди нас каждый может оказаться сумасшедшим извращенцем. Такова профессия детектива.
Кан Гысок был привязан за руки и за ноги к собственной постели тугими и широкими ремнями. Они наверняка натерли его кожу до ссадин и крови. Чтобы он не видел своего мучителя, его глаза застилала черная повязка, не позволяющая лицезреть происходящее вокруг него. Но это не было самым страшным. Кисти его рук были отрезаны, как и ноги до области лодыжек. Наверняка убийца сделал это специально, чтобы мужчина не смог ни сбежать от него, ни выбраться из медленно, но верно убивающих его оков. На столике возле кровати лежали всевозможные лекарства, медикаменты, шприцы, бинты — все, что было необходимо для операции и последующего ухода за «больным».
— Я сказал, убей меня! — заорал Гысок, срываясь на плач. — Убей, убей, убей!
Девушка все еще стояла на месте и смотрела глазами, полными ужаса, на мужчину, но она не могла более позволять себе медлить и посему, нерешительно сглотнув, начала приближаться к кровати. Йоко не знала, что делать, не знала, что говорить. Она просто смотрела на охранника и едва сдерживалась, чтобы не закричать от ужаса. Мужчина находился не в самом лучшем состоянии, от него пахло так, что хотелось стошнить, еще добавляли контраст запахи крови и спирта. Бедная девушка остановилась рядом с не менее бедной жертвой и аккуратно сняла с него повязку. И снова слепые сюрпризы в прямо смысле этого выражения. Призрачному убийце показалось недостаточным просто лишить беднягу конечностей — он решил лишить его и зрения, но Гысок, видимо, не знал об этом, и предполагал, что не видел света белого исключительно из-за наличия постороннего предмета на лице.
— За что же так с тобой?.. — прошептала Йоко, наблюдая за тем, как мужчина беспомощно мотает головой из стороны в сторону и явно не понимает, что вообще происходит.
— Йоко, что случилось?! — в комнату влетел Чимин. — Я слышал какие-то крики.
Практикантке не пришлось объяснять, что же случилось. Пак и сам все увидел, когда девушка отошла в сторону, и погрузился в не меньший шок, чем она несколькими минутами ранее. Парень, словно мешком по голове пришибленный, приблизился к кровати и остановился рядом с Йоко. Ему стало до того не по себе, хоть он и привык к подобным вещам на работе, что душа задребезжала в груди и была готова покинуть тело своего хозяина через приоткрытый рот.
В дверях появился и Чонгук. Куда же без него? Он не мог остаться безучастным и решил присоединиться к напарнику, который рванул проверить, все ли у Йоко в порядке. Как оказалось, не все…
— Нихера себе… — протянул слишком удивленно детектив Чон, не спеша сокращая расстояние между собой и Гысоком. — Этот ублюдок оставил нам подарок. Даже для меня это чересчур жестоко.
— Вы кто? Что происходит? — завопил мужчина, дергаясь на кровати. — Отпустите меня!
— Надо вызвать полицию и скорую, — Йоко дрожащей рукой потянулась к телефону, что располагался на прикроватной тумбе, чтобы позвонить, как вдруг он сам неожиданно зазвенел. Девушка и детективы переглянулись. Напряжение возросло до катастрофических масштабов. Звук телефона раздавался в комнате, пронзая раскаленным лезвием тишину, как нечто, предвещающее беду. Словно настоящая сцена из фильма ужасов. Наконец практикантка подняла трубку, но отвечать ей не пришлось — первым заговорил все тот же голос из диктофона.
— Здравствуй, детка, — искаженный мужской голос будто забрался Йоко в голову через ухо и стал неприятно скрести в черепной коробке. — Как тебе мой подарок? Впечатляет, не правда ли? Я старался проводить операции как можно профессиональнее, чтобы процесс шел менее болезненно, но у меня не так много денег, чтобы продолжать поддерживать жизнь господина Кана дальше, и посему я решил передать его в твои заботливые руки и руки детективов. У вас есть два выхода: либо облегчить страдания Гысока, либо продолжить их.
— Что ты имеешь ввиду? — спросила девушка, даже не пытаясь скрыть свою злость.
— На столике, возле которого вы все столпились, лежит шприц. В нем дитилин. Если вы введёте его бедняге, то он спокойно отправиться в мир иной и более не будет страдать на земле нашей грешной… Ну или дождитесь, пока за ним приедет полиция, ведь именно он помогал мне с убийствами учителей. Хотите знать, почему? Снова любимая госпожа Месть. Малыша Гысока обижали в детстве, не давали развить свои способности и считали, скажем, умственно отсталым. Учителя, как и одноклассники, глумились над ним. Я его понимаю, сам ненавижу школу и все, что с ней связано. Но это пустая лирика. Подумайте хорошенько, ведь если господину Кану и сохранят жизнь, то представьте, каково ему будет в тюрьме в таком состоянии.
— Ты, козлина, — Чимин вырвал телефон из рук Йоко, — ты что, следишь за нами?
— Детектив Пак? Рад слышать тебя, чертенок, — на том конце провода хрипло засмеялись. — Мне нравится твой импульсивный характер. Интересно, возбуждает ли это Йоко? Хотя какая разница? Все равно рядом маячит твой напарничек и вечно мешает. Правда же?