– Сначала я был пьян, потом протрезвел, – Чимин вручил один бокал девушке, другой – Чонгуку, ну и третий оставил себе, облюбовав пятой точкой диван. Йоко снова оказалась зажата между парнями, – и теперь снова хочу расслабиться.
– Поддерживаю, хён, – согласился Чон, поднимая бокал. – За тебя, дружище.
– Да, за тебя, – девушка кивнула, и раздался лязг соприкосновения стекла.
Время для этих троих застыло, словно некогда горячая карамель, которую выставили на холод. Или же они попросту не замечали его ход и потерялись. Кого будут волновать стрелки часов, когда уют, приятные разговоры и нежные касания, подпитанные терпким вкусом сухого вина, волнующе ласкают души, вытягивают их наружу и распахивают, как крылья бабочки, чтобы потом подбросить на Голгофу и там же, под влиянием туманного опьянения, распять? Йоко лежала на груди Чонгука, в то время как ее ноги покоились на коленях Чимина. Никогда ей не было так хорошо, как в ту ночь. Она перестала стесняться, забыла, что такое страх, наконец-то сбросила с себя металлическую броню и позволила себе окончательно раскрыться. Шутки детективов заставляли ее звонко смеяться, чуть ли не до поблескивающих в свете торшера слез, забываться под порывом чувств и эмоций, которые она так тщательно скрывала всю свою сознательную жизнь. Чонгук игрался с ее волосами, цепляя пальцами черные кудрявые пряди, и с глупой мальчишеской улыбкой наблюдал за тем, как забавно они отпружинивают. Чимин поглаживал ее стройные ноги, обтянутые нежной тканью чулок, игриво щекотал ступни и с упоением не только слушал ее смех, но и наслаждался ее естественным и таким домашним видом.
– Хорошо, что завтра суббота, – на вздохе сказала японка, когда Чон по-отцовски поцеловал ее в макушку, – иначе я не заставила бы себя поехать на пары.
– Ты настолько пьяна? – Чимин растянул губы в пошленькой улыбке.
– Угу, – Йоко сдержанно засмеялась. – Мне вполне хватило выпитого в клубе, так что эти два бокала были явно лишними…
– Может, не такими уж и лишними? – Чонгук отставил свой пустой бокал на пол, развернул к себе лицо девушки за подбородок и нежно поцеловал ее в губы.
Чимин наблюдал за разворачивающейся прямо у него на глазах картиной и попивал свое вино, пока его напарник и японка целовались все интенсивнее и глубже. Их поцелуй оказался наполнен неподдельной страстью, желанием, которое может возникнуть только между любящими мужчиной и женщиной. Это не походило на банальную животную страсть – это было нечто большее: что-то возвышенное, духовное, окрыленное, выливающееся в тягучие сплетения языков. Чонгук придерживал Йоко за шею одной рукой, а второй уже вовсю наглаживал ее талию, едва сдерживая себя на цепи от желания коснуться ее упругой, мягкой груди. Пак не ревновал, он смиренно ждал своей очереди и задыхался от накатывающего соленой волной возбуждения, которое приятно растекалось в низу его живота.
– Я люблю тебя, – Чонгук оторвался от сладких губ японки и выпалил то, что был более не в силах держать в себе. Он смотрел в карие глаза напротив и готов был поведать всему миру о своих чувствах, ибо было слишком больно и тяжело скрывать их в своем ожившем и переполненном сердце. – Йоко, слышишь? Я тебя люблю.
– Сегодня вечер признаний? – девушка взволнованно задышала и, кажется, потеряла связь с реальностью. Земля ушла из-под ее ног (вернее, диван уплыл в неизвестном направлении), когда она услышала жгучие слова Чонгука, которые раскаленным клинком глубоко вонзились между ее ребер и попали прямо в красную пульсирующую мышцу.
– В каком смысле? – удивился детектив Чон.
– Сегодня в клубе я тоже признался Йоко, – спокойно ответил Чимин, ловя на себе потерянный взгляд лучшего друга. – Так уж вышло…
– Так уж вышло, что я… – девушка была готова озвучить самые важные слова в ее жизни, которые она еще никому не говорила, она была готова дать ответное признание парням, но так и не решилась. Для нее фраза «Я тебя люблю» несла интимный, тайный и слишком личностный характер, чтобы произносить ее в слух, да и смелости просто не хватило, поэтому она решила, что поцелуй сможет сказать за нее то, что она с усердием подавила в себе.
Йоко подалась вперед и накрыла губы Чимина сладким поцелуем, в который постаралась вложить как можно больше чувств. Ее язык вольно гулял у него во рту, задевая теплый бескостный орган, нёбо и ровный ряд верхних зубов, заставляя Пака нервно дышать и мертвой хваткой сжимать женские бедра. Девушка не заметила, как оказалась у него на коленях, и уже сама охотно начала жаться к его паху, ощущая под собой растущее мужское напряжение. Она нарочито елозила на нем, имитируя занятие любовью, и плавилась в руках парня, который терял самообладание и целовал ее так, что она начала задыхаться и беспомощно терзать пальцами его футболку, оттягивая белую ткань на себя. Чонгук почувствовал себя обделенным и тоже захотел поучаствовать в физическом подтверждении громких признаний в сторону бывшей практикантки. Он встал на колени, расстегнул свою рубашку почти до конца и, схватив Йоко за локоть, грубым рывком притянул ее к себе, чтобы подарить ей терпкий французский поцелуй. Девушка сходила с ума. От осознания происходящего ее голова шла кругом, а низ живота скручивался в тугой узел, щедро разнося по всему телу волнующее тепло. Она целовалась с двумя любящими ее мужчинами и собиралась перешагнуть жирную черту, желая сполна насладиться тем самым сладким запретным плодом. Да, она хотела этого, и плевать на то, что будет дальше. Сейчас для нее существовали только диван и детективы, в которых она была влюблена до беспамятства. Пока Йоко сжимала рубашку Чонгука, чей язык устраивал настоящие шоу, Чимин избавил себя от футболки и пристроился к ней сзади, упираясь в ее поясницу чем-то большим и очень твердым. Его руки жадно блуждали по податливому и разгоряченному телу японки, так и мечтая стянуть с него это красивое, но такое бесполезное платье, и Пак уже был готов расстегнуть сбоку молнию, но сначала его ладонь накрыла упругую округлость спереди и с садистским наслаждением сжала ее, в то время как Чонгук своей рукой терзал вторую грудь, массируя и лаская ее. И все же платье полетело за ненадобностью на пол, а вслед за ним отправился и черный кружевной бюстгальтер. Йоко стыдливо прикрылась, неожиданно теряя все прелести алкогольного и любовного опьянения, но Чимин, повернувший ее голову к себе и подаривший ей ленивый тягучий поцелуй, вновь заставил ее расслабиться и отдаться двум детективам. Он аккуратно прилег назад, на подлокотник, устраивая японку на себе, захватил ее нежную грудь обеими ладонями в мучительный плен и позволил Чонгуку вдоволь насладиться ее хрупким телом. Сначала Чон вырисовывал невидимые, но такие горячие и возбуждающие линии кончиком языка на животе Йоко. Он облизывал бархатную кожу, упиваясь ее естественным запахом, оставлял после себя короткие, но жадные засосы и постепенно опускался все ниже, где находилось самое интимное и сокровенное женское место. Чонгук потянулся вперед, чтобы поцеловать девушку, но потом снова оказался между ее ног и прикоснулся языком к напряженному комочку нервов сквозь влажную ткань нижнего белья. Японка протяжно застонала, тая в заботливых руках Чимина, пока его друг стягивал с нее кружевные трусики, чтобы доставить неописуемое удовольствие. Йоко забыла, как ее зовут, где она находится и какой вообще год. То, что вытворял Чонгук, до покрасневших на коже следов сжимая округлые бедра, не шло ни в какое сравнение. Его язык, верный проводник в райские врата, заставлял девушку стонать, извиваться и молить о большем, а когда ее мучитель ввел в горячее лоно два пальца (вернее, они сами проскользнули туда без труда), она выгнулась, как кошка, и уже раскрыла рот, как Чимин проглотил ее вырвавшийся наружу стон, снова целуя ее.
Девушка не помнит, как оказалась на постели в одной из комнат детективов, ибо после накрывшего ее оргазма перед ее глазами замерцали разноцветные круги, а голова и вовсе перестала соображать и функционировать. Она помнит лишь то, что над ней возвышался обнаженный Чимин, а рядом сидел Чонгук и тоже без одежды. Рыжий накрыл ее губы своими, коленом раздвинул женские ноги пошире и одним плавным толчком вошел в нее, такую узкую и влажную. Йоко прогнулась в пояснице, охотно соприкасаясь кожей с накаченным телом парня, одной рукой хватаясь за его твердое плечо, а другой обхватывая тоже нечто твердое и пульсирующее, но уже принадлежащее напарнику. Комната наполнилась стонами, шумным дыханием и неприличными, но такими возбуждающими звуками. Чимин жмурился, напряженно выдыхал, ощущая, как японка сжимала его изнутри, и двигал бедрами все быстрее и резче. Чонгук не отставал и даже издавал низкие грудные стоны, пока Йоко ласкала его член, подушечками пальцев очерчивая каждую венку и надавливая на чувствительную головку. Измятые простыни и одеяла елозили под напором трех тел, подушки нагло были отброшены на пол, женские стоны звонко перебивали мужские и создавали непередаваемый контраст. И парням, и девушке было очень хорошо – так хорошо, что никому нельзя об этом рассказывать; так хорошо, что горло начинало саднить от напряжения; так хорошо, что оргазм не заставил себя долго ждать и брызнул на тело Йоко чем-то липким и горячим…