Поэтому появившийся из ниоткуда негр мог изрядно его выручить и, как обычно, предлагал весьма мутное дело. Ещё до работы в паспортном столе Мойша успел закончить бухгалтерские курсы и поработать в кассе сбербанка, но знаний ему пока не хватало. Единственное, в чём ему повезло, он познакомился с одним еврейским дедушкой, то ли давно подрастерявшим всю свою родню, то ли просто не желающим с ней знаться. Одним словом, старик по имени Вилен жил бобылем. Однако всю жизнь проработал в банке и знал малейшие нюансы банковской жизни. Впрочем, сейчас он находился уже на пенсии.
Мойша ему иногда помогал, а тот в благодарность делился с молодым человеком своими знаниями. А порой продавал через него на рынке всякие старые безделушки, что по словам их владельца надоели и мало стоили… Так ушло несколько старых брошек и огромный медный самовар с надписью выпуклыми буквами на его боку: Трактир «Троекуров и сыновья».
Каждый вечер Измайлов сидел возле телефона, чтобы не пропустить нужного звонка. И почти уже отчаялся, когда он, наконец, прозвучал. Укладываясь ко сну, Миша решил сходить в туалет и потом уже нырнуть под одеяло.
Часы показывали двадцать три часа двадцать минут. В это время звонко прозвенел новомодный телефон. Первые трели Мойша не услышал, потому что сидел на унитазе. Но абонент был настойчив. Мойша услышал телефон и, забыв подтереться, бросился наружу. Аки тигр Измайлов прыгнул к тумбочке, на которой вальяжно раскинувшись пластмассовым корпусом отдыхал его телефон.
— Аллё? — боясь услышать, что ошиблись номером, проорал он в трубку.
— Миша?
— Да!
— Измайлов!
— Да!
— Паспортист?
— Да!
— Ну, здоров! Это Тёмный тебя беспокоит. Помнишь такого?
— Конечно же, помню и узнал сразу! — задрожал Мойша от переизбытка так внезапно оправдавшихся ожиданий.
— Ну и хорошо. Короче, у меня к тебе дело на миллион.
— Рублей⁈
— Может, и рублей, а может, и долларов. Ты на что настроен?
— На миллион долларов!
— И это правильно. Бланки паспортов у тебя чистые есть?
— Есть, я заныкал парочку.
— Молодец, пригодятся, если что. Ты с финансами разобрался, поднаторел так сказать?
— Ну, почти.
— Почти — это мало, это почти ни о чём. Есть у тебя в знакомых знающий человек, который умеет держать язык за зубами?
— Есть!
На заднем фоне громко выдал громкий аккорд телевизор.
— Ты там «Лебединое озеро», что ли, смотришь? К великому искусству приобщаешься?
— Нет, оно уже закончилось!
— Ничего ещё не закончилось. Так товарищ у тебя надёжный? Хранить молчание умеет?
— Он старик, без родственников.
— А, ну тогда бери его и приезжай сюда, в Москву. Жду тебя двадцать второго августа или двадцать третьего утром. И уговаривай своего старика. Если дело выгорит, то каждому по сотне тысяч долларов перепадёт. Но даже если ничего не получится, всё равно по тысяче получите. В накладе в любом случае не останетесь. Усёк?
— Будет сделано! — дрожащим от возбуждения голосом отрапортовал Мойша, охренев от такой суммы. Тёмный вряд ли врал. Мог, пожалуй, чуть преувеличить, но точно не врал. Время сейчас такое, денежное… Ху, то есть куй железо, пока горячо!
— Дело крупное и деньги солидные, — продолжал искушать его негр, — но решать тебе. Можешь и отказаться. Даю минуту на размышление.
Миша честно подумал почти целую минуту, пытаясь прикинуть неизвестные минусы и вероятность того, что старик Вилен откажется от участия в деле. Но с каждой истекшей секундой лишь утверждался как в собственном согласии, так и в том, что приложит все усилия и сможет убедить старика поехать с ним в Москву. Ведь деньги Вилен любил больше жизни. Согласится по-любому! Какой же еврей от денег отказывается?
— Я согласен! — чуть ли не крикнул Миша в телефонную трубку.
— Хорошо. Жду! — бодро отчеканил негр, и из трубки тут же послышались короткие, отрывистые гудки.