«Харраш», — всплыло в сознании Катерины давно слышанное от Виктора слово. — «Кирилл!» — тут же вспомнился и весь рассказ. И вмиг от страха не осталось и следа — лишь отвращение к бедной, безмозглой мертвой твари, чей вечный покой зловредный некромантишка нарушил ради своей мелочной мести. Снова, как и раньше, собрав немного силы в своей руке, Катерина, однако, на этот раз почувствовала не леденящий холод, а пугающую, тянущую в себя пустоту. Но времени анализировать ощущения уже не оставалось, и она протянула руку в сторону харраша, разворачивая ладонь.
Тонкие нити черноты, сорвавшиеся с ладони, вовсе не походили на молнии. Более того, добравшись до харраша они вовсе не стали прыгать по нему — они лишь трогали его кончиками — и начинали окрашиваться в красный цвет, от кончика и дальше, дальше, пока не доходили до ладони Катерины, куда и впитывались, вызывая горячее покалывание. После десятка-другого таких ниточек, харраш подрастерял свои и так довольно небольшие силы и начал сползать на пол, утробно ворча. Еще минута — и он затих и замер уродливой кучей плоти.
И тут Катерина услышала крик из бальной залы.
«Неужели эта тварь — не единственная? Сколько Кирилл их сделал? Неужели он выпустил их в зал, к людям?» — с этими мыслями Катерина рванула дверь на себя, слыша, что к первому крику добавляется еще один, и еще, и еще… Но это не были крики страха. Это были ужасающие вопли, полные боли и страдания.
И сделав лишь шаг внутрь, Катерина поняла — харраши тут вовсе не при чем.
Вся зала, насколько хватало глаз, была затянута облачками густого то ли дыма, то ли тумана. Мутный, грязно зеленый, он мерцал в разноцветных лучах и медленно, лениво плыл. Но вовсе не движения воздуха были тому виной: туман неспешно, но целеустремленно гнался за убегающими от него людьми… Студенты сбивались в паникующие группки, пытались найти выход — но не могли. И Катерина быстро поняла, почему — бросившись к двери на балкон, через которую она лишь несколько секунд назад вошла, она обнаружила, что та не просто заперта — дверь словно стала частью стены, и сдвинуть ее с места было так же нереально.
А очередное облачко тем временем было уже совсем рядом с ней. Не давая ей опомниться, оно подплыло совсем близко и краем прикоснулось к подолу ее платья… И тут же Катерина и сама закричала, не в силах сдержаться — ужасная боль охватила ее ноги до коленей и быстро поднималась выше. Резким движением подхватив юбку, Катерина дернула ее вверх и снова закричала — теперь уже от ужаса: кожа на ее ногах в местах, где к ней прикасался зеленый туман, словно растворялась, таяла, открывая ужасные кровоточащие раны. Ручейки крови уже бежали по ее ногам, образовывая лужицы вокруг совсем еще недавно жемчужно-серых туфелек — но теперь, пропитавшись кровью, они стали багряного цвета.
Кое-как сдерживая крики, Катерина сделала несколько шагов туда, где оставила Виктора, надеясь, что ей удастся избавиться от облака, которое придвигалась к ней все ближе. Но надежда ее оказалась напрасной — словно зацепившись за ее ноги, облако двигалось вместе с ней, и вот уже ужасная боль поднялась выше коленей… Неосторожным движением Катерина задела облако рукой — и оно прилипло и к ней, держась цепко, словно кипящий сироп, и разъедая перчатку — вместе с кожей под ней.
Не в силах больше выносить боль и слабея от потери крови, Катерина рухнула на пол, едва успев вытянуть здоровую руку и немного смягчить падение. Вдалеке она увидела вспышки яркого света, затем еще — в другой стороне, а миг спустя все залил белый свет, и все ядовитые облака исчезли, на миг вспыхнув ярко-алым огнем. Из последних сил Катерина приподнялась и осмотрелась — вокруг, всюду, лежали и сидели пострадавшие люди. Их было очень, очень много.
Последнее, что увидела Катерина — лужицы, пятна и ручейки крови. Кровь заливала пол, пятнала стены, капала с поднятых в мольбе слабеющих рук… Кровавое море… Застонав последний раз, Катерина обессилено упала на пол, и благословенная чернота избавила ее от страданий.
Глава 5
Катерина пришла в себя резко, будто вынырнула из-под воды, и так же резко и оглушающе на нее накатила боль. Как ни стискивала она зубы, не смогла удержать громкий стон, и тут же к ней подбежала девушка.