Новая эсэсовская армия пока оставалась на бумаге: Гиммлеру не хватало людей, способных вдохнуть жизнь в эту конструкцию. Однако Гитлер оказал помощь СС и в этом вопросе, дав указание СА выделять в состав вновь образуемых подразделений СС в каждом населенном пункте до половины штатной численности, причем лучших своих людей. Эсэсовское руководство получало право отсылать назад тех из них, кто не подходил по личным и деловым качествам. Таким образом, необходимость агитационной работы вербовщиков СС среди личного состава СА отпала.
Руководство СА тешило себя мыслью, что отныне вмешательству СС в дела СА будет поставлен заслон, о чем заявлял, в частности, заместитель командующего СА Август Шнайдхубер. Но он ошибался, видимо, не усмотрев главной идеи Гитлера, сформулированной им в приказе от 7 ноября 1930 года: «В задачу СС отныне будет входить полицейская служба внутри партии».
Мечта Хаазе осуществилась: в партии образовался тайный орден.
Адольф Гитлер почувствовал необходимость создания личной гвардии, так как национал-социалистское движение все более превращалось в арену интриг и лицемерия, насилия и политической идеологии мещанства. В СС Гитлер видел силу, способную сохранять партию как единое целое, зажать ее железными обручами и ликвидировать возникновение любого недовольства партийным руководством. Ведь НСДАП никогда не была партией единства.
Возникшая из всегерманского народного союза, организаций мелкой буржуазии и перехватившая идею национального социализма, возникшую в Судетах, она скоро превратилась в политический привесок баварских вооруженных формирований, собрание враждовавших друг с другом политиков так называемого народного лагеря, полигон «народного социализма», место сборища реакционных политических деятелей, к которым затем примкнули промышленные магнаты. Естественно, в такой партии не могло быть никакого единства. Оно подменялось видимой активной деятельностью, пустой болтовней и движением вперед любой ценой. Вместе всех их держала лишь ненависть к прогрессу и демократии и стремление к захвату власти в государстве. Ни один из пунктов партийной программы НСДАП не обходился без критических замечаний, ни один партийный лидер не поддерживал другого.
Верный гитлеровский паладин Герман Эссер поносил северогерманские племена, как «религиозно-просветительское сообщество, обращающееся к верховному божеству Водану», рейнландец Иосиф Геббельс внес предложение «выбросить из партии мелкого буржуа Адольфа Гитлера», ни один съезд партии не проходил без того, чтобы кто-нибудь не потребовал изъять партийный билет у антисемита Юлиуса Штрайхера. «Диктатура социалистической идеи в государстве – вот наше будущее», – провозгласил Геббельс, но ему тут же было сделано замечание, что такой лозунг хорош на страницах газеты «Роте фане» («Красное знамя»), а не для национал-социалистов. Грегор Штрассер потребовал заключения союза с Советской Россией, поскольку, мол, Москва также выступает против версальского мирного порядка. Альфред Розенберг, напротив, выступал за крестовый поход против «красной опасности». Даже антиеврейская пропаганда не объединяла всех нацистов, ибо и тут отмечался целый ряд различных подходов в вопросах антисемитизма, в связи с чем Геббельс заявлял: «Еврейский вопрос более сложен, чем это представляется. Но капиталистические и большевистские евреи – это не одно и то же».
В связи с таким большим разбросом мнений и взглядов была даже создана партийная комиссия под руководством бывшего майора, нюрнбержца Вальтера Буха, которая стала вплотную заниматься искоренением мелкобуржуазных тенденций в рядах партии.