Выбрать главу

Ведя свою когорту во второй линии, Антоний вместе со всеми перевалил через засеки по 'лестнице легионеров'. Прыгнул вниз. Под ногами что-то мягко хрустнуло – ветка, или ребра варвара – неудачника. Тут же на него бросился воин с поднятым для удара копьем. Приняв удар на щит, трибун резко бросился вперед, сократив дистанцию между собой и копейщиком, и вонзил меч под ребра противнику. Провернул оружие в ране и оттолкнул тело смертельно раненого врага назад, одновременно освобождая меч…И тут же резко присел, пропуская над головой брошенное копье. Мельком глянув назад, Антоний увидел, что копье все- таки нашло жертву: у вкопанного в песок бревна стоял, выпустив оружие из безвольно опущенных рук солдат, упасть же ему не давало копье, прибившее его к столбу на уровне груди. Прикрывшись щитом Галл стал приближаться к германцу, который, потеряв копье, вынул меч из рук мертвого легионера. Подойдя на расстояние удара трибун резко выкинул вперед руку с зажатым в ней мечем. Бородатый дикарь попытался отбить удар, но непривычное оружие подвело его. Подставленный щит остановил движение меча, а удар Антония достиг цели. Германец выпустил меч, зажимая колотую рану в груди и тут же получил удар в лицо тяжелым скутумом, от которого, отлетев назад упал на землю и замер так, широко раскинув руки. Римлянин остановился и, переводя дыхание, огляделся. По всей линии укрепления римские войска теснили мятежников. Не ожидавшие такого напора защитники укрепления стали медленно отступать, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами. Центурии первой линии уже довольно далеко отошли от захваченной засеки и агрессивно, хотя и несколько вразнобой атаковали отступающего врага. Заметив рядом с собой подоспевшего горниста, Галл дал приказ когорте выравниваться. Заслышав звук трубы, центурионы, возвращая слишком далеко зашедших солдат и подгоняя отстающих, принялись формировать линию.

Римская армия постепенно втягивалась ущелье. Первые успехи вдохновили наместника и он, победно оглядываясь на офицеров, произнес, обращаясь ко всем присутствующим: – Все так, как я и предвидел, варвары бегут при нашем приближении и скоро головы их вождей будут у моих ног!

– Я бы пока поостерегся от высказывания подобных вещей, Фортуна – богиня изменчивая, к тому же, противник еще не использовал всех резервов, все еще существует опасность обхода флангов. – Высказался командир восемнадцатого легиона Фогий Цесс, – Возможно стоило бы послать на правый склон отряд пехоты…

– Вот и займитесь этим, – быстро сказал Вар, вытирая потеки дождя с лица.

Погода все ухудшалась. Тучи опустились так низко, что казалось, цепляются за вершины деревьев. За стеной дождя на расстоянии десяти шагов уже ничего не было видно. Связь между отрядами терялась, адъютанты долго плутали, хватали появлявшихся из ниоткуда как морок солдат, спрашивали номер отряда и вновь бросались в сумрак дождя.

Мокрые всадники на не менее мокрых конях тоскливо смотрели в темень леса, смазанную косыми струями дождя. Предполагалось, что именно оттуда, вслед входящим в ущелье войскам, могут ударить силы германцев. Продрогший всадник вздохнул, втянул голову в плечи, пытаясь воспрепятствовать потокам воды литься за шиворот, но не преуспел, хрипло закашлялся. Лошадь ответила заливистым ржанием. 'Ну-ну'- он пригнувшись попытался успокоить ее, поглаживая по шее: 'Все хорошо'. Но та не успокаивалась. Тогда легионер оглянулся, пытаясь определить, что могло взволновать лошадь. И замер в нелепой позе – из пелены дождя, беззвучно из-за шума ливня, как призраки, вынырнули всадники мятежников. Низко пригнувшись к шеям лошадей они неслись на ничего не подозревающих легионеров. 'Трево..'- закричал римлянин. И тут же вылетел из седла, пробитый копьем. Мимо испуганной лошади, потерявшей всадника, промчались десятки теней, направляясь в сторону римских подразделений. Два десятка римских всадников, растянувшихся цепочкой по пути следования армии, были смяты одним ударом. Через пару мгновений лошади уже без наездников, испуганно встряхивая гривами, проскакали в сторону леса. А нападающие уже врубались в ряды римской пехоты. К чести легионеров, те быстро сориентировались, моментально перестроились, прикрылись щитами и вскоре во всадников полетели дротики. Однако те не приняли боя, развернули коней и с гиканьем умчались прочь. Они своего добились: несмотря на небольшие потери, движение легиона было замедлено. Надо было проверить своих, кто живой, а кто нет, перевязать раненых, подобрать оружие.

На правом фланге, продвигаясь через небольшой лесной участок, выступающий клином из обширного лесного массива, отряд римской пехоты попал в засаду.

Выросшие в лесных деревнях, всю сознательную жизнь посвятившие охоте на зверей и себе подобных, именно в густых зарослях прирейнских лесов, воины восставших племен до времени скрывались в сумраке, вытканном нитями дождя и листвой деревьев. Дождавшись, когда римляне, с треском лопающихся под ногами сучьев и лязгом оружейного железа войдут под сень вековых буков, германцы разом метнули копья.

Брошенное твердой рукой, копье пробивало даже пластинчатый доспех легионера, не говоря уже о простой кольчуге. Несчастные, захлебываясь кровью, валились на соседа по строю. Перекидывая в правую руку щиты, оставшиеся в живых римляне перешли на бег, стараясь быстрее пересечь опасный лесок. Но теперь дротики били им в спину. Такая тактика не приемлема. Придется остановить и принять бой. Повинуясь приказу командиров, две сотни легионеров развернулись и быстрым шагом направились в глубь зарослей, откуда вылетали копья. Навстречу, из зарослей папоротника поднялись массивные фигуры варваров. Одним прыжком покрыв разделяющие противников расстояние, они яростно врубились в нестройные ряды римлян. Гигант хатт, ревя, одним ударом топора разнес в щепы окованный железом верхний край щита легионера. Острые осколки ударили в лицо солдату. Он, вскрикнув, прижал руки к залитому кровью лицу, выронив на землю расколотый щит. Через мгновение тело римского солдата с раскроенным черепом рухнуло на слой перепревших листьев. А хатт, победно вскинув окровавленный топор, уже искал глазами нового противника. Неподалеку легионер – ветеран, с лицом, обветренным во многих походах, уверенно отбивал наскоки своего еще совсем юного противника. Увернувшись от удара топором, он сильно ударил ногой, обутой в тяжелый сапог под коленную чашечку германцу. Тот со стоном упал на колени. Легионер, перехватив меч обеими руками, резким движением вогнал лезвие между шейными позвонками юноши. Подбежавшие солдаты во главе с десятником оттеснили хата- гиганта. Рыча и потрясая огромным топором, он отступал от движущейся на него стены щитов.