– Но Император, такая переброска войск не пройдет незамеченной от наблюдателей сопредельных держав.
– Попрошу не перечить мне! Война с зазнавшимися людьми будет короткой. Отсутствие войск на границе останется незамеченным. Да и о каких державах вы говорите? Несете полную чушь! Уделы племенных вождей хорнов и князьков людей на востоке! С ними в случае чего справятся наемные войска. Тем более, что я не требую всей кавалерии и пехоты. Сколько их у меня?
– Всего по реестру было до восьмидесяти тысяч кавалерии пятидесяти тысяч легкой пехоты. Тяжелая пехота из вспомогательных наемных войск…
– Достаточно!- Император махнул рукой.- Вполне достаточно! Направьте сорок тысяч всадников и двадцать пехоты к Липполи.
– Прошу простить меня, за то, что перебиваю, но я хотел бы напомнить Его императорскому величеству, что эти данные немного устарели. Не далее как пять лет тому назад, согласно вашему указу было расформировано около двадцати тысяч кавалерии и десять тысяч пехоты- вся западная армия. И теперь у нас…
– Довольно! -закричал в ярости Миркус. -Считать я и сам умею! Есть ли какие-нибудь войска на западе?
– Конечно. -Степенно ответил старый военачальник. Его явно радовали растерянность и злость молодого Императора, попавшего впросак с давней программой уменьшения затрат на содержание армии. Сэкономил в прошлом- потерял в настоящем. -Несколько гарнизонов с общей численностью в пять тысяч эльфов. Основная угроза всегда была с других направлений, вот и пришлось еще тогда, после сокращения армии, перебрасывать войска из Илерии. Всего по провинции насчитывается Восемь тысяч кавалерии и пять тысяч пехоты регулярной армии.
– Как вы меня утомили своими цифрами! Слушайте мой приказ- отправить все те же сорок тысяч кавалерии и двадцать пехоты. Не стоит распылять силы. Я хочу, чтобы с людьми было покончено. Как я понимаю, нашему флоту нечего им противопоставить, так что основной упор делайте на сухопутные сражения. Все, возражений не принимаю. Привлеките магов, местных бургомистров. Но что бы меня больше не беспокоили. В конце -концов, кто у нас военачальник. Я вас отпускаю, Гистолюус ле Арреньи. Возвращайтесь с победой!
С достоинством поклонившись, пожилой эльф вышел из залы.
– Так. Теперь мы с тобой остались вдвоем, мой верный Аримир. У меня будет к тебе несколько просьб. Ты ведь исполнишь их, не огорчишь своего господина? Ведь так?
– Все что угодно, мой Император!
– Я так и думал. Видишь ли, у нас завелось слишком много вольнодумцев. Каждый считает своим долгом иметь личное мнение. По любому вопросу. С императором уже не считаются. Со мной пререкаются- значит меня не уважают! Ты слышал, что говорил начальник тайной службы? Я говорю не о тех данных, что он предоставил мне. Нет. Он не согласен со мной в некоторых, довольно щекотливых вопросах. А это не дело. Тайная служба должна быть моей опорой во всех делах. Мне кажется, она начинает загнивать. Может быть даже не вся, а только ее часть. А что делают с пораженной гнилью частью тела? Ее отсекают!
– Я понял, император.
– Не сомневался в тебе. Я так думаю -эта пограничная стычка пойдет на пользу империи, ну и мне, разумеется. Пора окончательно освободиться от тех цепей, что тянут в прошлое. От наследия старого императора. В совете, также много тех, кто не считается со мной. Надо будет их заменить верными эльфами. Да и маги своевольничают… Виданное ли дело! Я, император, да не имею полной власти в своих владениях! Любой, более-менее важный вопрос и тут вмешивается Совет. Двадцать лет прошло, а они меня так и не приняли! Но ничего с этой проблемой нам поможет разобраться Таннур.
– Не нравиться он мне,- поморщился гвардеец. -Скользкий тип. Когда он рядом, как-то неуютно себя чувствуешь.
– Что поделать, -пожал плечами Миркус. -Зато он прекрасно выполняет свои обязательства. Заговорился я с тобой. У тебя же полно дел! И напоследок у меня к тебе еще одно задание. Передашь Управителю Наказаний, что его подопечные, все кого он еще не успел м-м… потратить, передаются Управителю развлечений. Народу нужны развлечения. Особенно в это время. Я не хочу уныния и пораженческий настроений. Пусть на Арене покажут, как храбро бьются наши воины, безжалостно истребляя варваров с запада. Тоже самое и по остальным городам. Но в столице желательно попышнее и помасштабнее. Особо не напрягайся, Управитель развлечения сам все прекрасно сделает. Ты только передай ему мою идею. Свободен.
Человек с трудом открыл глаза. Вокруг темнота, лишь вдали сочиться слабый свет. Дрожащей рукой провел по лицу. Волосы, лицо, все покрыто коркой засохшей крови. Встал, пошатываясь, на ноги. Правая нога отозвалась ноющей болью. Прихрамывая, двинулся к свету. Его мучила жажда. Болела голова, а путь преградила решетка. Человек обеими руками взялся за толстые металлические прутья. Гневный окрик, болью отдавшийся в затылке. Темное пятно на мгновение перекрыло световой поток. Длинная плеть хлестнула по пальцам. Пленник отшатнулся. Пленник? А кто же еще, если находишься за решеткой, а бдительная охрана следит за тобой? Обрывки воспоминаний заполнили мозг. Человек падает на каменный пол. Он в доспехах. В руке меч. Вокруг ад сражения. Мертвые, раненые, отсеченные конечности, распоротые животы. Мимо бегут в панике люди. Он что-то гневно кричит им. Некоторые останавливаются. Остаются рядом с ним. Как солнечный луч в осколках разбитого зеркала прыгает память по сюжетам прошлого: массивная конская туша, заваливающаяся на бок, всадник в сияющих доспехах пытается выбраться, но его пригвождает к земле копье. Попытки солдат выстроить стену щитов перед надвигающейся кавалерией. Напрасная затея! Живой таран разносит хилое заграждение. Всадники несутся дальше, рубя бегущую пехоту, не обращая внимания на маленький островок сопротивления. Человек оглядывается. С ним два десятка воинов. Он, по-видимому, командир. К нему обращаются, он что-то кричит в ответ. Что- не понять. Смысл ускользает. Ощетинившись короткими мечами и несколькими уцелевшими копьями, отряд пытается выползти из вражеских порядков. Им это не позволяют. Всадники наотмашь рубят длинными клинками, выбивая из рук людей жалкие мечи, раскалывая шлемы и легко рассекая кольчуги. Отряд стремительно тает. В ярости человек прыгает на круп лошади, стаскивает всадника. И тут же получает удар сзади по голове. Темнота. Узник глухо стонет. Кто он? Имени нет, прошлого нет. Только момент боя. Но так не бывает! Он это знает, чувствует!
– Ну че ты орешь, сопля человеческая!- грубый голос из серой мглы помещения.- Получил от стражи? Ща я еще добавлю!
– Правильно Троги, задай ему! Давно не развлекались!- вторил другой.
Удар по ребрам слегка подбросил тело человека. Он зашипел от боли. Отчаяние и страх отступили, холодная ярость загнала их на самое дно сознания. Да как они смеют! Следующий удар не застал человека врасплох. Он перехватил несущуюся к нему ногу обидчика и силой вывернул ее наружу, так что затрещали жилы. Дикий вопль и массивное тело падает на пол. А человек ловко вскакивает на ноги, внимательно осматривая помещение, в котором он находился. Неподалеку катается по плитам огромный человек, держась за ногу. Из темноты вышло еще двое, под стать покалеченному.
– Ты что ж это наделал, а, снежок?! Ты же брата нашего повредил! Ты знаешь, что мы сейчас тебе сделаем?! Охоронцы и сделать ниче не успеют, как ты уже тут загнешься. В руке говорившего тускло сверкнула полоса. 'Нож!'
– Мы тебя на куски…Договорить он не успел. Человек молча ударил его промеж ног. Владелец ножа захрипел и склонился вперед. Удар коленом в лоб, милосердно выбил из него сознание. Он еще падал, когда человек занялся вторым противником. Удар кулаком снизу в подбородок. Клацнули зубы, но тот остался на ногах. 'Силен! Моего удара никто не держал!- откуда это воспоминание?' спохватился человек и тут же пропустил удар в ухо, что наглядно и ощутимо доказывал, что думать о постороннем в бою чревато. Боль ярким цветком расцвела внутри головы. Он с трудом увернулся от второго удара, что наверняка отправил бы его в беспамятство. А затем провел серию ударов туда, где у всех находится печень. Отскочил. Противник заревев рванулся к нему, но споткнулся, упал на колено зашелся в кашле, а затем и рвоте… 'не оставлять врага за спиной!' Удар ногой в голову и вот вся троица братьев лежит, постанывая, на ледяном полу.