Дальше хода не было, значит, в этой комнате и должен быть выход наружу.
— Ну, ребята, расходись в разные стороны, и давай искать выхода.
Митя все статуи за руки и за ноги перетрогал — ничего путного не получилось.
— Стойте, товарищи, — сказал Аренский, — смотрите: следы на пыли и ведут они вот к этой картине, а дальше никаких следов нет.
Подошли, поглядели — правильно. Стали картину разглядывать. Картина эта была не нарисована, а из разноцветных камней сложена и представляла из себя охоту с борзыми.
— Ну, знаете, — сказал Федя, — с этой картиной дело потрудней будет, чем со статуей в Волчьем овраге. Может быть, ты, товарищ Аренский, догадаешься, в чем дело?
— Попробую. Думаю я, что ход открывается тогда, когда на один из этих кусочков надавить. А раз на него надавливали много раз, значит, он должен быть несколько потерт.
— По-моему, головы вот этих двух собак более выпуклы и более тусклы, чем остальные части картины, — сказал Аренский. — Давайте-ка попробуем нажать на обе сразу.
Нажали. Картина отодвинулась в сторону, и в лицо нашим невольным путешественникам пахнуло свежим воздухом.
Вышли. В полумраке вырисовывались мраморные гробницы, разбросанные на подставках искусственные венки, висящие лампады.
— Что же это такое? — спросил Аренский.
— Подожди, дай оглядеться. Ах, ты черт! Да ведь это склеп Барановичей, что в конце монастырского кладбища расположен! Ишь, куда наш «волк» с приставной бородой забежал. Ну, да шалишь, теперь далеко не убежишь — поймаем. Митя, посмотри-ка сколько времени.
— Четверть третьего.
— Надо спешить. Вот только как ход закрывается, не знаю. А ведь так, открытым, его оставить нельзя.
— Стоп! Почему это вон та крайняя лампада как будто бы немного покачивается? Ведь до нас тут никого не было. Тут что-то неладно, — сказал Аренский и, недолго думая, потянул за цепь, на которой висела лампада.
И… хода, как не было.
— А ведь нехитрая штука, когда разберешься, — заметил Митрий.
— Ладно, потом поговорим, — ответил Федор.
Из склепа наружу вела неплотно притворенная дверь, которая поддалась при слабом нажиме.
Вышли на кладбище. Светало.
— Куда же теперь? — спросил Аренский.
— К нам, — ответили ребята. — Это тут рядом. Вот дойдем до стены, перемахнем через нее, пройдем переулок и упремся в забор нашего сада. А там, через забор — и дома.
Глава XII. ВЫСТРЕЛ ИЗ-ЗА УГЛА
Загорская губерния — захолустье изрядное. В учебниках географии можно найти ее главные достопримечательности: «Хлеб, сало и мощи угодников Божьих».
Население губернии — сплошь крестьяне-землепашцы, и только в самом городе Загорске приютилось несколько небольших заводов и фабрик да железнодорожные мастерские.
Если пойти от центральной городской площади, носившей название Театральной, по направлению спуска к реке Грачевке, то, пройдя два квартала, в переулке направо бросится в глаза большой, отделанный терразитом дом. Здесь помещается Губчека.
Вечер. Кажется, что дом и все в нем спит. И только яркий фонарь над главным входом бросает по сторонам яркие, причудливые блики.
Но вот тишину тихо дремлющих улиц нарушили четкие удары копыт быстро скачущей лошади. Из-за угла вынесся всадник. Не сдерживая рыси, он спрыгнул с седла, пронзительно свистнул и, передав лошадь вышедшему на свист человеку, вбежал по лестнице наверх, вовнутрь помещения.
— Товарищ Александровский у себя? — спросил он у внутреннего часового.
— Здорово, Кузин. Начальник только что вышел и сказал, что вернется через десять минут. Придется тебе подождать немного.
За полчаса до приезда Кузина Александровский, сидя у себя в кабинете, разбирал вечернюю почту. Телефонный звонок прорезал тишину. Взял трубку:
— Алло. Слушаю.
— Это ты, Володя?
— Кто спрашивает?
— Я, Лида.
— А, это ты, сестренка? В чем дело?
— Володя, зайди, пожалуйста, на минуту домой. Маме нездоровится.
— Минут через пять зайду, — ответил Александровский и, повесив трубку, снова принялся за работу.
Окончив просмотр наиболее важных бумаг и спрятав все в ящик письменного стола, он вышел из кабинета, запер дверь на ключ и начал спускаться вниз.
Подошел к часовому:
— Товарищ Болотов, я домой на минутку. Если кто будет спрашивать, скажи, что сейчас приду.
В конце Монастырской улицы с угла на угол от гостиницы «Англия», в саду, обнесенном невысокой каменной оградой, находилось ремесленное училище имени купца Соломенкина.