Глава 18
Если бы меня спросили, как я представляю типично русский провинциальный пейзаж, то я бы описал большое зеленое пространство с полями и березками, дорогу с широкой обочиной, по которой поднимая пыль тянет голубой трактор «Беларус», направляясь в сторону виднеющейся вдали белой церквушки с синими куполами.
Сейчас, после того как мы перебазировались из Майами в Алабаму, я теперь знал как выглядит и типично американский провинциальный пейзаж. Большие зеленые пространства (без березок), узкие и часто латанные дороги — непривычные, без обочин, баптистские церквушки со шпилями вместо куполов и неторопливо ползущие по дорогам пикапы реднеков. Самая настоящая Америка, самый настоящий Глубокий Юг.
Чувствовал я здесь себя почти как дома. Периодически гонял на машине от Тускалусы до линии обороны на побережье, в пути слушал кантри, часто общался с самыми разными людьми. Отряд жил своей жизнью уже больше двух месяцев, причем в процессы подготовки я почти не вмешивался. Появлялся на тренировочных площадка и в ангарах иногда с загадочным и задумчивым видом, при этом стараясь меньше говорить, чтобы на умного и опытного походить.
Единственное, в чем принимал непосредственное участие — оборудование машин. Сначала мы подготовили два ЗИЛа, обкатали их, стараясь найти всевозможные ошибки и учесть их при переделке следующих машин. Потом принялись за остальные. Причем каждая команда, прикрепленная к машине, работала по общим чертежам, но в рамках определенной свободы. Результат впечатлил — по итогу у нас появился подходящий парк автомобилей для того, чтобы встретить постапокалипсис. Как технически, так и внешне — покрашены все машины были в черный цвет с белой эмблемой отряда, и внешне выглядели в антураже близкому к атмосфере «Безумного Макса», было такое кино в моем мире.
Кроме автомобилей я часто и предметно занимался тем, что торговал лицом — появляясь вместе с Дэвидом, его сестрой, Кэрол, Алисой и Ульяной, вместе и по отдельности, в местном высшем обществе. Изредка к нам присоединялись Матвей или капитан Листратов.
Дэвид, кстати, после состоявшегося все-таки интервью отлично общался и проводил время с Ульяной. Обольстил, в общем. Алиса, Кэрол и сестра Дэвида образовали кружок по финансовым интересам, при этом меня почти не трогали — я во время наших выходов в свет держался вроде как и вместе со всеми, но при этом обособленно. И это не могло меня не радовать — особенно то, что Алиса вроде как успокоилась.
Вообще, если честно, я весь отряд воспринимал довольно отстраненно. Как бы это цинично не звучало, но мы с ними, скорее всего, были временными попутчиками. Не только потому что не все доживут, но и потому что наши пути могут разойтись — я еще не принял окончательного решения, оставаться ли мне в этом мире, или же идти в Валинор вместе с остальными.
Если все получится — в очередной раз подумал я, отгоняя от себя подобные мысли, боясь сглазить.
О том, что наши пути с остальными могут разойтись, никто кроме Алисы не знал. Отчасти из-за этого я держался обособленно, но при этом именно я был тем самым связующим звеном, которое удерживало вместе столь разные группы людей, спаянные одной целью. Причем довольно-таки серьезно спаянные: по общему впечатлению все, кроме меня, в жизнь отряда были погружены целиком и полностью, на всю катушку.
Корнилов, Листратов и Мэйсон-младший сутками торчали на полигонах, проводили тренировки как общие, так и отдельные — каждый со своей командой. Учились стрелять, работать со щитами и холодным оружием, отрабатывали действия с колес. Мне же оставалось только ходить вокруг с умным лицом, периодически повторяя что «цели ясны, задачи определены, за работу товарищи».
Ночевал я один, в отдельном гостевом домике на ранчо: за минувшее время я узнал, что Жанна все-таки не моя девушка. Причем сначала я узнал об этом, как бы это удивительно не звучало, из телевизора. Не прямо конечно диктор рассказал, но, когда смотрел репортаж из ООН, увидел Жанну в составе сопровождающей Родионова делегации. Причем была она отнюдь не в костюме стюардессы, и я начал подозревать (я вообще крайне догадливый), что, выбирая между мной и карьерой Жанна выбрала карьеру. И только после увиденного случайно сюжета от нее пришло довольно лаконичное письмо, где она благодарила меня за проведенное вместе время и сообщала, что несмотря на нахождение в Нью-Йорке в составе рабочей группы навестить меня в ближайшее время не сможет. Между строк читалось, что и не в ближайшее время навестить она меня никак не может ввиду известных нам обоим обстоятельств.