Прибыли почти туда же, откуда все для меня здесь и началось — в окрестности Галфпорта, сейчас безлюдного, по окраинам которого проходила магистраль и опирающаяся на нее вторая линии обороны.
Мы заехали через КПП и оказались в огромном войсковом лагере, вытянувшемся вдоль магистрали. Здесь рядами стояли модульные дома — склады, казармы, палатки госпиталей, виднелись врытые в землю наливники с топливом. Над нами постоянно сновали вертолеты — в отдалении было сразу несколько взлетно-посадочных площадок.
Береговую зону отчуждения по границе магистрали ограждала стена в два человеческих роста со стрелковыми галереями. Со стороны Галфпорта, со стороны побережья, в магистраль упиралось шоссе с широкой разделительной полосой. Закачивалось оно на развязке, где дорога была перекрыта серьезными воротами — сейчас, правда, с одной стороны открытыми — туда периодически заезжала разномастная уцелевшая техника, выбравшаяся с разгромленной нечистью первой, пляжной линии укреплений.
В лагере я увидел, что у полевых госпиталей лежат груды накрытых тел, замечал вереницы носилок с ранеными; кто-то из них наверняка заражен Тьмой, но сейчас это уже не важно. В масштабах событий — ерунда. Надо закрывать или зачищать Разлом, и если это сделать — проблема решится сама собой. Если нет… если нет, проблема тоже решится, но вряд ли кому понравится это решение.
Проехав колонной через раскинувшийся и шумевший как улей лагерь, мы добрались до позиций нашего отряда, где находилась дежурная смена из тридцати человек, два экипажа. Располагались они у следующей магистральной развязки, с которой был съезд с в сторону побережья. Именно это — возможность без задержек выдвинуться в сторону Разлома, и определило поиск назначенного нам сектора обороны. Конечно, наш отряд не был полностью ответственным за шоссейную развязку — охраняло ее подразделение милиции Конфедерации, к которому подразделение нашего отряда было приписано в качестве мотоманевреной группы.
На позиции здесь находилось две машины, со сводными экипажами — один африканский, из ветеранов Матвея, второй из парней Дэвида и Листратова. Бойцы встретили нас с откровенной радостью — по всей линии обороны царила неразбериха, ходили самые разные предположения и слухи.
О ядерном ударе в Европе тоже говорили, только здесь версия была такая, что это не британцы или французы нанесли удар, а первыми атаковали русские. Источники слухов не назывались, но предположения строились самые дикие. Ходили слухи и о прорыве второй линии обороны, причем вплоть до полной аннигиляции — в некоторых вариантах Техас и Флориду уже похоронили полностью, мы якобы тут одни живые остались. Звучали версии, что нечисть дошла и до Лос-Анджелеса, и до Нью-Йорка, и вообще в Ниагарском водопаде уже купается.
Непосредственно здесь, на нашем и ближайших участках линии обороны, атак нечисти пока не было. Видели только несколько раз стаи гарпий, один раз наблюдали воздушный бой, когда звено штурмовиков пыталось гарпий расстреливать. Но основания для самых разных, в том числе пораженческих, слухов было. Потому что неведомое находилось буквально на глазах — в стороне побережья от земли до неба стояла стеной густая Пелена, багровая из-за красного небесного Сияния.
Поражающее мощью и невероятностью зрелище.
Несмотря на самые разных слухи, применение тактического ядерного оружия здесь, на побережья Мексиканского залива, не подтверждалось. К нам как раз сейчас подошел офицер конфедератов, начальник заставы, и мы с ним делились сведениями. Мы рассказали про Тускалусу и неоткрытый там Разлом, он же сообщил, что никто не понимает, куда теперь бить: судя по спутниковым снимкам, вся зона образовавшегося под водой Разлома на тысячи квадратных километров скрыта густой магической пеленой.
Еще офицер конфедератов сказал нам, что вода между Разломом и побережьем, судя по всему, ушла. Как далеко, неясно, но об этом докладывали немногие из выживших, кто сумел выбраться из-под окутавшей берег и первую линию укреплений Пелены.
— Наше время, — только и подытожил я.
Конфедерат при этом недоуменно посмотрел на меня, я же обернулся к Матвею. Ведь если вода отступила, как я и предполагал, значит у нас есть шанс попасть в Разлом.
По плану, по правильному плану — я давно должен был быть уже там, в Пелене. Вернее, я уже давно должен был бы пересечь границу миров. Утреннее пробуждение в Тускалусе спутало все планы и здесь я оказался на несколько часов позже. Если быть откровенным, то часов на пять позже, чем рассчитывал сам свои действия при начале настоящего вторжения.