Ох, не зря именно эту фамилию называл писатель Субботин. Он тогда отмахнулся, а сейчас. Чем больше вдумывался в суть происшедшего, тем сильней становились подозрения. Конечно, странный писатель, видимо, знал, что говорил Петр Кирыч и… Пантюхин. Бред какой-то – зав-складом и директор завода.
Многое отдал бы Русич за то, чтобы узнать, почему следователь, изо всех сил старался доказать, что нападающий был скорее всего приезжий гастролер. По лицу этого горе-законника было видно, что он сам не верит в то, что утверждает.
Русичу показалось, что кто-то окликнул его по имени. «Галина!» – невольно обрадовался он Как ему сейчас недоставало душевного участия Он обернулся… Перед ним стояла улыбающаяся Нина Александровна.
– Создается впечатление, – вежливо проговорил Русич, – что вы именно меня поджидаете.
– Удивлены? – Нина Александровна подошла к Русичу вплотную, белой холеной рукой осторожно погладила его по щеке. – Не вздрагивайте, я кусаюсь редко. Почему выходите из милиции? Опять надебоширили?
– Лучше вы уберите руку, а то… я – опасный человек, зарезал утром парочку негодяев.
– Так им и надо! – Она подняла глаза к безоблачному небу: – Чудная погодка. Не испортилась бы. Завтра планирую сходить на речку – Посмотрела в глаза Русича, как отреагирует.
– В составе команды-победительницы?
– Ненавижу командно-стадную жизнь, – искренне ответила Нина Александровна, – предпочитаю одиночество или… два лица. Не удивляйтесь. Я же актриса в душе. Когда нужно, подстраиваюсь, лью воду на чужие мельницы, так удобнее и легче жить. Се ля ви!
– Что ж, счастливого отдыха, смотрите, не утоните! – Злорадство шевельнулось в душе. Захотелось хотя бы на мгновение вывести из себя эту довольную жизнью и собой женщину, но… черта с два. Счастье, как яхта, оно пристает только к богатым пристаням.
– Не пожалеете, если вдруг я утону? Если волки съедят меня? – лукаво сломала бровь.
– Жалко не жалко, вы тоже человек. Наверное, кому-то приятны, необходимы, а мне, извините, лучше вас не видеть, – отрезал Русич. – До свиданья!
– Подождите! – Она не вспылила, не оскорбилась, наоборот, оглядела с ног до головы, краешком губ ухмыльнулась: мол, от слабости грубите, дорогой товарищ. – Как говорят в Одессе, имею до вас предложение. Не составите ли компанию? Давно хочу зайти в кафе, обожаю мороженое «Тихий Дон» с вареньем.
– Я ненадежный кавалер. Иное дело, если вновь выполняете спецзадание шефа, – снова сыпанул солью Русич.
– Дурак вы, Русич! Круглый дурак! О чем только думаете? – беззлобно отчитала Нина Александровна. – Перефразируя вас, бросаю спасительную соломинку: дураки – тоже люди! Ну, идем или нет? Учтите, я редко обращаюсь за помощью. Молчание – знак согласия, да? – Смело взяла Русича под руку, потянула в боковую аллею сквера. Он, как домашний огромный пес, поплелся следом.
В кафе «Сатурн», на их счастье и на беду посетителей, только что кончилось бочковое пиво. На высоких столиках громоздились тяжелые кружки, повсюду грудами были навалены рыбьи косточки, головы, хвосты, чешуя засыпала пол и подоконники. Пьющий народец быстро разошелся. Русич провел спутницу к мало-мальски чистому столику, распахнул форточку, чтобы хоть немного вытянуло сигаретный дым. Затем, как истый джентльмен, прошел к стойке, заказал взмокшему буфетчику две порции мороженого с клубничным вареньем, кофе. Тот долго вылавливал среди мокрой мелочи сдачу. Русич тем временем подумал, что, наверное, сама судьба послала сегодня Нину Александровну Возможно, с ее помощью удастся выяснить, нет ли связи между вызовом Русича к следователю, ее появлением около управления МВД и личностью Пантюхина. Однако тут же устыдился. «Непорядочно выпытывать у женщины сведения о собственной персоне. Хотя… чего уж там церемониться, – снявши голову, говорят, по волосам не плачут». Решил так: если Нина Александровна сама заговорит о последнем инциденте, начнет жалеть, тогда пресечет разговор решительно и бесповоротно. Он – мужчина, а не половая тряпка.
– А варенье невкусное. – Нина Александровна по-детски облизала чайную ложку. – Вообще-то я капризная.
– Мне, наоборот, понравилось. Лет двадцать, поди, не пробовал, – признался Русич. Невольно залюбовался Ниной Александровной. Лицо чистое, доброе, глаза доверчивые. Вот артистка! Просто не верилось, что она – «шестерка» директора, несомненно, одна из авторов того самого досье, в котором скрупулезно собраны документы, свидетельствующие о больших и малых его, Русича, промахах.
– А что вы обо мне думаете? – неожиданно для самого себя спросил он. – В общих чертах. И, пожалуйста, без снисхождения.
– Я предпочитаю не гадать о людях на кофейной гуще. О вас я знаю все! Да-да, не посчитайте за хвастовство. Повторяю слова шефа: «Мы умеем просчитывать человека от затылка до кончиков пальцев».
Русич пожал плечами. Подобную фразу, кажется, он уже слышал от директора. Любопытно, кто из них у кого позаимствовал? Странная женщина! Какая у нее выдержка. Ребенку ясно: не ради компании пригласила его в кафе. Наверное, подбирает ключи, выжидает, когда сдадут нервы, начнет перед ней виниться или, наоборот, упрямиться. Зря ждет. Сегодня Русич не даст себе ни малейшего послабления.
– Давно хотела задать вопрос, – Нина Александровна отодвинула блюдечко с остатками мороженого.
– Для пополнения досье? – Русич мысленно восторжествовал. Дождался своего часа Нина Александровна не выдержала, начала главный разговор. Разве мог пунктуальный работник явиться к шефу, не выполнив задания?
– Досье ваше пронумеровано, опечатано, закрыто Я интересуюсь – вы кто по национальности?
– Я? Вот те раз! Русич! Самый чистокровный русич. Разве не похож? Волосы, нос, глаза Да и характер налицо. Нас бьют, мы терпим. Правда, до поры до времени. – И мысленно одернул себя: «Зачем выходить на хорошо накатанную колею?»
– Мне казалось, что у вас дальняя родня откуда-нибудь из Македонии, Сербии, Хорватии. Русич! Определенно есть что-то югославское.
– Зря ломаете голову, мадам Нина. Родословная моя отнюдь не из благородных Бедная мама, видно, не от хорошей жизни однажды завернула кроху в одеяльце, положила на крыльцо детского дома Не оставила ни метрики, ни записки: кто, откуда, чей? Одна из сестер, глядя на льняные волосы подкидыша, на вздернутый нос, широкие скулы, якобы проговорила: «Девочки, смотрите, какой ладный мужичок, настоящий русич!» Так и записали в документах «Русич»
– Любопытно, а каким вы представляете чисто русский характер? – В глазах Нины Александровны он разглядел неподдельный интерес.
– Я не психолог, – Русич пожал плечами, – но, если вы серьезно… мне кажется, настоящего русского всегда мучают сомнения. Как бы это поточней выразиться? Не умея восхититься собой, русский человек всегда ищет высокое вне себя, если хотите, и обычно находит собственное счастье в общем деле – ратном ли, работном ли. Только, пожалуйста, не подумайте, что все эти премудрые истины самолично придумал я. Посчастливилось услышать от одной довольно мудрой женщины.
– Женщины? – Нина Александровна игриво насторожилась.
– Моя приемная мать однажды удивительно точно сказала: «Мы, русские, всегда голодны душой». Хотя зачем я вам все это рассказываю? Во-первых, мы из разных футбольных команд, а во-вторых, ныне здорово помельчали и русичи.
Нина Александровна задумчиво покрутила в руках ложечку. В полутьме он видел только ее красивый, четкий профиль, а когда включили электричество, удивился: свет обострил, высветил черты ее изменчивого лица. Она по-прежнему не форсировала события, не задавала провокационных вопросов. Железная, судя по всему, выдержка у человека. А на уме, поди, как пополнить в угоду начальству его личное досье? Наверное, уже настоящее собрание сочинений с десятками вопросительных знаков. А сегодня составить докладную не удастся. Он уйдет через мгновение. Демонстративно взглянул на часы, сделав удивленное лицо, покачал головой: как много времени. Нина Александровна поняла явный намек, отставила блюдечко с недоеденным мороженым, достала из сумочки зеркальце с витой позолоченной ручкой, подкрасила губы, привычным движением вспушила волосы, встала.