— Не знаю, — Люба пожала плечиком. — Уволюсь, наверное. Мне теперь и зарплату-то вряд ли выплатят, не то что командировочные. Я же отметку в документах не сделала, да и само удостоверение в Гиссаре осталось.
— Послушай, Люба, скажешь главврачу полуправду. Мол, на тебя напали, хотели изнасиловать. Ты еле вырвалась! У тебя стресс, и в таком состоянии лечить людей нельзя, поэтому хочешь уволиться. Не переживай, деньгами я тебя на первое время обеспечу. Мне, правда, желательно паспорт советский как-то получить… Хотя я и не хочу становиться советским подданным: через пару лет это вообще станет неактуальным. А тебе загранпаспорт нужно оформить. Вот это, скорее всего, окажется сложно и хлопотно.
— У меня же есть загранпаспорт, я ведь работала в Эфиопии.
— Тем лучше. Если что, тебе станет проще выехать из Союза.
— А вот мы и пришли, — сказала Люба, остановившись у гостиницы «Саратов».
Я вошёл в холл гостиницы и обратился к женщине-администратору. Та выделила мне комнату, но постоянно косилась на мою будущую жену. Понятно, взять её с собой в номер, значит, дискредитировать. И как поступить? Я оглянулся и прочитал во взгляде Любы столько любви, что стало ясно и понятно: она явно готова на всё. Но подставлять её мне всё равно не хотелось.
— Ладно, пойдём к маме твоей.
— Ты даже не зайдёшь в номер?
— Сначала к твоей маме.
— К маме, значит, к маме! — согласилась со мной Люба.
Встреча матери и дочери оказалась предсказуемой: крики радости и удивления, женские слёзы и расспросы.
— Как я рада, как я рада, — повторяла, утирая влагу с глаз, мама Любы. — Что же ты меня не предупредила, доченька, о своём приезде, тем более с гостем?
— Мама, понимаешь, понимаешь… — начала было Люба, но тут слёзы вновь наполнили её глаза и тут же заструились по щекам. — Бинго меня спас, — заикаясь сказала Люба и снова начала реветь.
— Спасибо! — горячо воскликнула женщина и растерянно спросила: — Как же это, доченька, что же с тобой случилось?
Но эти вопросы не были способны перебить всхлипывания и судорожные рыдания Любы. Единственное, что она сумела из себя выдавить, так это обещание:
— Я потом тебе всё расскажу, мама.
— Да-да, доченька, — мама Любы Вероника Сергеевна быстро взглянула на меня, поняв, что дочь не хочет при мне описывать все невзгоды, с которыми ей пришлось столкнуться. — Спасибо, я так благодарна вам! — с признательностью сказала она и вновь переключилась на дочь, гладя взрослую дочь по голове и словно убеждая и её, и себя: — Теперь всё будет просто замечательно! Ты дома. Жива, здорова. Всё обошлось, всё уже закончилось!
Под действием такой простой и незамысловатой ласки Люба вскоре успокоилась.
— Давайте поедим, — тут же встрепенулась её мать. — А то вы с дороги… Голодные поди?
— Да, — тут же подтвердил я её предположение, поощряя расточающую благодарности хозяйку переключиться на более приземлённые дела и проблемы. — Давно не ел домашней еды.
— Сейчас, сейчас, — засуетилась она.
Из холодильника выудили кастрюлю с супом, открыли давно припасённую баночку шпрот и на стол торжественно водрузили бутылку водки со странной фольгированной пробкой в виде кепки, как сейчас бы сказали.
Пить я отказался, а поесть — с удовольствием поел. Время стремительно уходило, и солнце постепенно садилось за горизонт.
— Мне пора в гостиницу.
— Ой! — вдруг вспомнила мама Любы, — Тебе же твой спаситель подарок оставлял. Совсем запамятовала!
Женщина метнулась в комнату и вынесла оттуда часы, отдав их дочери.
Люба, взяв их в руки, глянула на маленькие аккуратные часики и бросилась на меня с объятиями, чуть не свалив со стула. Прижавшись всем телом, она дала мне возможность почувствовать упругую грудь, а её губы жарко зашептали мне в ухо:
— Приходи завтра часа в два! Я буду тебя ждать.
Удивившись, я заглянул в её глаза и увидел там такое море обещаний, что даже немного оторопел. Всё-таки женщины — это очень благодарные существа! И они могут подарить мужчине много счастья (если он его, конечно, достоин!) и даже немножечко сверху. Я невольно посмотрел на Веронику Сергеевну, Люба заметила и, чуть лукаво нахмурившись, дала понять: всё будет хорошо! Ну, что же…
— Мама, мы с Иваном хотим пожениться, — взяв меня за руку, повернулась к матери Люба. — Да, Ваня?
— Д-да, — едва не подавившись чаем, подтвердил я, несколько офигевая от неожиданности.
Мама тоже оторопела, но возражать не стала. Видать, никак не ожидала такой стремительности в развитии событий. Посидев ещё немножко, я наконец-то ушёл, оставив Любу наедине с матерью. Добравшись до гостиницы, я просто лёг спать и спал до самого утра без всяких сновидений. Даже Змееголовый не приходил ко мне. А в это время…