Фридрих Евсеевич Незнанский
Черный пиар
1
Адвокат московской юридической консультации номер десять Юрий Петрович Гордеев весьма приятно проводил время на работе. Вот уже около часа, или даже больше, он переписывался посредством интернета с обаятельной, длинноногой, зеленоглазой блондинкой, как та себя сама зарекомендовала. Увлекательная беседа становилась все более и более страстной, собеседница проявляла сначала неподдельный интерес, потом и явное нетерпение, а когда возможность договориться о реальной встрече уже витала в воздухе, совершенно не вовремя зазвонил телефон на письменном столе адвоката. Гордеев с большой неохотой оторвался от монитора, поднял трубку и, еще не успев перестроиться с бесчисленных любезностей на деловой тон, промурлыкал в трубку:
— Гордеев. Слушаю вас.
— Юра, что это у тебя с голосом? — звонил директор юрконсультации Генрих Розанов. — Простыл, что ли?
— Нет-нет, — Юрий откашлялся и заговорил обычным голосом: — Все в порядке, Генрих Афанасьевич. Наверное, это связь такая. Вы же знаете, какие у нас старые АТС…
— Наверное, — недоверчиво произнес Розанов. — Зайди ко мне, Юра. Тут есть дело для тебя.
— Ух ты! — внезапно воскликнул Гордеев в трубку. Разговаривая с Розановым, он не отрывался от монитора, а незнакомка прислала как раз чересчур пылкое послание, и Юрий не смог сдержать своих эмоций.
— Надо же, — сдержанно удивился Розанов. — Вот уж не думал, что известие о новой работе вызовет у тебя такой энтузиазм. Растешь, растешь, Юра…
— Простите, — мигом сориентировался Гордеев, — не смог сдержать чувств. Это действительно очень неожиданная, но приятная новость. Сейчас поднимусь.
Гордеев положил трубку, кратко отписал виртуальной собеседнице тоже что-то страстное и нежное и попросил выслать фотографию. Затем быстро навел порядок на столе, вернее сложил бесчисленные бумажки в одну неровную стопку, а папки — в другую, и быстро вышел из своего кабинета. Через минуту он уже стучал в дверь начальника.
— Заходи, заходи, — раздался голос Розанова из глубин кабинета.
— Здравствуйте! — воскликнул Юрий с порога.
— Привет. Садись. Хочешь кофе?
Повышенная любезность начальника не обещала ничего хорошего — это Гордеев усвоил давно. Обычно начальники очень ценят собственное хорошее отношение к подчиненным и расходуют его экономно — только в тех случаях, когда им самим что-то надо.
«Ничего не поделаешь, такова жизнь. Ну вот, сейчас Розанов опять поручит заниматься чьей-нибудь разбитой машиной или дележом имущества. За копейки», — пронеслось в голове у Гордеева.
— Да, кофейку было бы неплохо, — осторожно произнес он.
Розанов поднялся и нажал кнопку чайника.
«Ну вот. Он еще и кофе сам делает, — все более настороженно наблюдал за манипуляциями Розанова Гордеев. — Неужели все московские юридические конторы обязали заниматься благотворительностью и за „спасибо“ защищать интересы городских бомжей? А Розанов наверняка хочет поручить мне именно такое ответственное дело!»
— Для чего вызывали, Генрих Афанасьевич? — наконец не выдержал Гордеев.
— Хочу поручить тебе один процесс, — ответил Розанов. — Дело несложное. Для тебя вообще как семечки. Возьмись, пожалуйста.
— Не могу, Генрих Афанасьевич, — подумав, сказал Гордеев.
— Как же так? — развел руками Розанов. — Только что радовался моему звонку, я бы даже сказал — ликовал, а тут вдруг отказываешься? Как это понимать?
— Я бы со всем желанием, — горячо запротестовал Гордеев, — но сами ведь знаете, у меня своих дел сейчас невпроворот.
— Правда? — поднял бровь Розанов.
— Да. Чистая правда. Подлинная, — проникновенно подтвердил Гордеев. — Я не могу браться за работу, если не уверен, что качественно ее выполню. А времени моего сейчас не хватит, чтобы уделять должное внимание всем клиентам.
— Красиво говоришь, — покачал головой Розанов. — Недаром ты в адвокаты пошел… — Он сделал многозначительную паузу, в упор глядя на Гордеева, и продолжил: — Только вот дел у тебя сейчас нет никаких. Я попросил Марину, она все проверила. Во вторник последнее заседание по Брумкину — и ты свободен, как стрекоза в полете.
— Интересно, а откуда Марина может знать о моих делах? — с вызовом поинтересовался Гордеев. — Я ей вроде не докладывался.
— Все оттуда же, — хитро подмигнул Розанов. — Всем известно, что у тебя с ней шуры-муры.
— Ну и что? Мы с ней о делах вообще не разговаривали.
— Не важно. От женщины ничего не скроешь. Она все мысли на лбу читает, — Розанов красноречиво провел пальцем по собственному лбу, — в том числе и те, что касаются работы. Не замечал?
— Замечал… — грустно подтвердил Гордеев.
— Ну вот, — с удовлетворением в голосе произнес Розанов. — Так что ты мне мозги не пудри, никаких таких особых дел у тебя нет. И в ближайшее время не предвидится.
«Тьфу, — подумал Гордеев, — это все я виноват, нечего было языком трепать. А Маринке я еще задам жару…»
— Да, но я ведь должен разобраться в бумагах, привести в порядок документы, — не собирался сдаваться Гордеев. — Проанализировать, сделать выводы…
— Какие бумаги? — отмахнулся Розанов. — Что ты мне тут рассказываешь? Ты же не в канцелярии работаешь, у тебя сроду никаких документов не было. Я что, по-твоему, не видел, как ты после каждого судебного процесса все бумажки смахиваешь со стола и выкидываешь в ближайшую урну?
Гордеев насупленно замолчал. Больше крыть было нечем.
— Да ладно тебе. Не грусти, — сжалился начальник. — Дело хорошее. Не бесплатное.
— Правда?
— Конечно! Причем клиент выгодный, деньги должен заплатить нормальные. Да и делов-то на неделю. Возьмись, а? Только я тебе еще стажера прикреплю, нужно одного способного молодого юриста попрактиковать. Будем вместе ковать юные кадры.
— Хорошо, — совсем уж опечалился Гордеев. — Только стажер-то мне зачем? Сами говорите: дело простое, быстрое. Польза от него стажеру какая?
— За стажера переживаешь? — усмехнулся Розанов. — Признайся уж честно, тебе просто возиться неохота.
— Признаюсь. Неохота, — вздохнул Юрий.
— Что-то ты, милый друг, невесел, что-то голову повесил. — начальник откровенно веселился. От этого Гордеев злился еще больше.
— Что вы так радуетесь? — обиженно произнес он. — Очень мне нужно, можно подумать, валандаться с каким-то выпускником. Вы же сами знаете, они все из института приходят с мыслью, что Плевако по сравнению с ними — зеленый мальчишка.
— Я думаю, что, когда ты увидишь этого выпускника, ты будешь радоваться еще больше меня, — загадочно произнес Розанов.
— Это с чего бы мне так радоваться? — насторожился Гордеев.
— Увидишь, — неопределенно кивнув, ответил Розанов, — Иди пока к себе, а стажера я сейчас пришлю. Должен появиться с минуты на минуту. Как только познакомитесь — оба зайдите ко мне. Я вас свяжу с клиентом. Договорились?
— Договорились, — недовольно пробурчал Гордеев и понуро поплелся в свой кабинет.
Усевшись за свой стол, Юрий вдруг вспомнил о своей новой виртуальной знакомой и слегка ободрился. Он проверил содержание почтового ящика, принял новую корреспонденцию и приготовился ждать, предвкушая увидеть обворожительное девичье личико на присланной фотографии.
Письмо от нее действительно имелось, а в письме имелась фотография. Вскоре картинка загрузилась.
Гордеев глянул на экран и замер. С монитора на адвоката уставилась перезревшая девица со следами трехдневного запоя на лице. Вытравленные перекисью белые лохмы сосульками свисали на лоб. Из-под них смотрели будто затуманенные сильным транквилизатором мутные глаза цвета талого снега на обочине подмосковного шоссе. Девица сидела в кресле, положив ногу на ногу — мощные бедра, которые совсем не прикрывала коротенькая юбчонка, производили сильное впечатление. На тугом брюшке, обтянутом розовой кофточкой, явно обозначились жировые складки. Гордеев насчитал целых четыре. Картину довершали многочисленные разноцветные пластмассовые бабочки-заколки в прическе, несколько ярких браслетов на запястьях, связка цепочек и кулонов на шее и большие серьги в ушах в форме золотистых дельфинчиков.