Незнакомец, заметив напряжение в этой ситуации, усмехнулся и сел на стул рядом.
— Анж Рикар, — вскоре говорит он, — Конечно, родом я из более солнечного Прованса, но здесь хотя бы работа есть. А Вы, должно быть, бедняга, который бежит из США?
— С чего Вы так решили?
— Пожалуй, Ваш внешний вид сам говорит за себя. Бесспорно, я могу ошибаться и я буду только рад, если вы не наслышаны о зверствах коммунистов и ответными репрессиями МакАртура...
— Я из Ливерпуля, — перебил его Оливер, — Конгломерат, Мосли, лорд-протектор... Вам это хоть о чём-то говорит?
— Конечно! — Анж похлопал в ладоши, — Только будьте осторожны, британцев здесь не жалуют. Вы, кстати, ищите ночлег? Хотя, думаю, это глупый вопрос...
— Да, хотелось бы, — кивнул мужчина, — Я обошёл полгорода за день, но не нашёл ничего достойного и приемлемого по цене.
— Вам бы обратиться к мисс Маккарти. У неё самый дешёвый мотель в городе, если не лучше. Сам у неё живу... Правда, сам дом в плачевном состоянии, но лучше, чем ничего, — Рикар облокотился на стол, — Если Вас не бесят наглые старики, то мотель недалеко отсюда. По прямой по улице Бисмарка. Там будут мелкие магазинчики, а дальше вы сами поймёте.
«Подозрительный тип, — отметил Хикс, — Так легко идёт на контакт, будто знает меня уже несколько лет». Мужчина залпом выпил свой бокал, поднялся со своего места, собираясь, должно быть, вылететь из здания на всех порах.
— Я премного благодарен вам, мистер Рикар, первым делом загляну в мотель...
— Удачи! —крикнул вслед француз.
Узкие переулки Парижа кажутся бесконечными. Эти места провоняли зловоением канализации, мхом и где-то даже затухшей едой. Повсюду блуждают малоимущие, где-то шляются торгаши, которые будут рады впихнуть вещь какую хоть за маломальскую цену. Ужасное зрелище, но теперь это обыденность после краха Берлинской биржи. Может, Бог наконец смилуется над европейским людом, что едва выживает на последние деньги? Или он утратил былую любовь к человечеству после Великой Войны, в которой бессмысленно проливали кровь миллионов?
«Ужас царит везде, кроме Германии, — размышлял Оливер Хикс, — Европа едва спасла себя от разрухи. Может быть, бедность и голод гуляет только по Парижу или всей Франции, не окрепшей после военной разрухи, но каков размах! Это точно не кончится добром для Рейха».
Хикс засунул замёрзшие руки в карманы, выйдя из парижских переулков. Он искал самый дешёвый вариант мотеля практически весь день, но никто не мог предложить цену, которую он бы мог осилить на свои скромные средства.
Оливер снял пальто, встав у дверей обветшего, старого мотеля, который точно нёс частичку довоенного времени. Может быть, даже раньше, может быть, видал франко-прусскую или начало правление Наполеона III. Он цокнул, смотря на это едва живое строение, но собрался и постучал в дверь, оглянулся, будто учуяв, что за ним точно кто-то следит.
Дверь открыл человек в чёрном пиджаке и с красной нарукавной повязкой — отличительной чертой члена Партай. Незнакомец приветливо улыбнулся, но для Хикса эта улыбка показалась скорее наигранной, лживой.
— Я могу пройти, мистер? — спросил неизвестный после нескольких минут молчания.
— Ах, да, конечно, — отвечает мужчина, отходя от двери.
Незнакомец кивнул и спустился по лестнице. Следом за ним на носилках вынесли тело мужчины средних лет с пулей в голове.
«Бедняга, — отмечает Хикс, — Должно быть, насолил местному правительству...»
— Он был евреем и террористом. Занимался подрывной деятельностью и помогал сопротивлению, за что, как видите, поплатился, — пояснил партиец, словно заметив скрытый интерес Оливера, — если заметите что-то подозрительное в этом районе... Обращайтесь в управление Парижского Гау. Оно в центре города.
— Кто вы?
— Я Инспектор Герман Крузе, мистер...
— Хикс, — отвечает мужчина, — Оливер Джордан Хикс.
— Что ж, мистер Хикс, я очень рад знакомству... Будьте верны отчизне и своей нации, — Крузе поднял правую руку, как того требует партийное приветствие, — Зиг Хайль!
Оливер недолго проводил инспектора взглядом. «Странный народ пошёл, — задумался он, — Фанатики, которые пристрелят любого во имя нации. Удивительно, что Германия наоборот приумножает своё могущество и истребление евреев совместно с культурной ассимиляцией ей никак не вредит. С этим миром точно что-то не так, если он принимает подобную судьбу. Судьба склоняется перед победителем, но надолго ли это?». После мужчина вошёл в дом.
— Есть кто дома? — окликнул он хоть кого-то.
— Да, — раздался женский голос из гостиной. Вскоре в коридоре возникла женщина бальзаковского возраста, которая не скрывала своего недовольства после выстрелов в своём доме.
— Я Герта Маккарти, — она поставила бокал на столик, — До этого свободных комнат не было, но теперь... Вы вовремя.
— А кто это был? — поинтересовался Хикс, косясь на окровавленную дверь, — тот человек, которого только что утащили...
Мисс Маккарти продержала недолгую паузу.
— Вы... Вы будете брать? Всего пятнадцать рейхсмарок в неделю, наверное, не так много... — протянула она, — вы нигде не найдёте цену ниже и лучше. Многие управляющие гостиниц подобны вампирам: они высасывают деньги из своих прихожан. Ужасное время!
Мужчина посмотрел в большие голубые глаза женщины. «Совсем в отчании, — вздохнул он, — Но большего я требовать не могу...»
— Да, беру. Мне негде больше остаться. Вы правы, мисс Маккарти, все остальные мотели дороже. Будто весь Париж только для богатых, — Оливер открыл дверь, — Я могу уже обустраиваться?
— Да, да, мистер Хикс, — она потёрла руки, — Ключей нет, у нас всегда открыты двери. Единственное условие — не курить в доме. Мой муж задыхается от одного лишь табачного дыма.
Мужчина кивнул, поставив сумку в дверях.
— И... Чуть позже я вернусь вместе с инспектором, чтобы разобрать вещи бывшего обывателя и отнести их в управление Гау.
Оливер кивнул и скрылся за дверью своей комнаты. Первым делом он плюхнулся на кровать, проверив её на мягкость; увы, но матрас был жёстким. Да и комната на вид не самая лучшая: обветшая крыша, где-то рваные обои, какой-то противный запах, больше походящий на мох. У второй койки стояли бутылки дешёвого пойла и чемодан. Рикар точно не соврал, говоря, что мотель не из лучших по своей форме.
Впрочем, чего большего можно требовать за пятнадцать рейхсмарок? Пятнадцать марок! Даже владельцы гостиниц доходят до полного отчаяния после кризиса. Это не самое лучшее бремя для всего народа.
Лишь спустя минуту мистер Хикс заметил паспорт Рейха. Он поднял его с пола и открыл, быстро изучая его и изредка косясь на дверь.
«Эд Гротшер, Мец, имперская земля Эльзас-Лотарингия, Германская Империя, 1915-ого года рождения, — мужчина закрыл паспорт, — Наверняка скрывался под этим именем. А тут и имперская разведка подключилась и беднягу накрыло.»
Спрятав паспорт в карман пальто, Оливер поспешил открыть чемодан Эда и проверить вещи. Внутри был полный беспорядок: смятые рубашка и пиджак, даже несколько пустых бутылок. Он полез дальше и нащупал что-то мягкое. Мужчина дёрнул пальцем и понял, что это была бумага, закреплённая мягким переплётом.
«Что это?»
Под целым слоем одежды лежала старая побитая на вид книга. На багровой обложке было изображено солнце...Только был особо освещён хакенкройц (5), который обычно использует Партай и стал известным символом нацизма по всему миру.