«Берлин лежит в руинах. Германия — одни развалины. От дворцов Кайзера и бывшей германской элиты, сладостно упивавшихся в своём дурном богатстве и могуществе, не осталось ни камня на камне. Германская армия пытаются отбиться от этого мощнейшего наступления Антанты, борятся на улицах столицы, но не способна на это. Рейх пал. Режим Кайзера пал. У немцев больше нет надежды. Может быть, даже нет будущего для их народа. Эти ничтожные секунды для древнего города становятся началом конца золотого века.
Нет надежды и у маленького Герберта, который пытался укрыться в развалинах своего родного города, в руинах своей отчизны. Он поистине напуган. Страх пожирает его юную душу ещё больше, когда недалеко от его носа проносились гусеницы британских танков и слышались крики на французском и английском. Он желает мести. Он жаждет мести за свой народ, опозоренный и разбитый этой проклятой войной. Великая Война никогда не завершится, покуда дышит каждый немец и его дух не сокрушён горем.»
Дженнифер Дорси совсем недавно узнала об этом таинственном бестселлере британских золотых двадцатых. Как поговаривают, "Алый Восход" Джеймса Байрона из-за своей правдивой атмосферы и сюжета был запрещён на территории Германского Содружества и ряда других стран вроде Османской империи или Японии, даже рейхсканцлера Геббельса взбесил. Дженни точно сейчас помнила его июльское выступление тридцать восьмого и как рейхсканцлер чуть не визжит от злости, кидая книгу в пламя: «Что касается этого романа, господа, то это похабщина опозорила не только нашу великую нацию, которая своей кровью добилась мира на этой грешной земле, наше государство… Мы обязаны бороться с этой заразой, а этого британца умертвить самой жесточайшей смертью как врага народа!»
— Мисс...
— Дорси, — отвечает Дженнифер, — Напротив меня мисс Браун. Мы из Конгломерата.
— Ах, британцы, — продолжил проводник на ломаном английском, — Билеты, пожалуйста.
Девушка отложила книгу и достала свой билет из сумки, вручила его немцу.
— Всё верно, мисс Дорси, — кивает он, возвращая билеты, — Удачного пути и соблюдайте порядок.
После ухода немца девушки долгое время молчали, пока Элизабет не нарушила тишину:
— Дженни, ты уверена, что доктор Геббельс будет присутствовать в Париже, а не будет выступать в Берлине? — Браун бросила свежий выпуск «Народного Вестника» на стол. Дженни заметила лишь некоторые заголовки, о которых в последнее время особо беспокоится германская общественность: «Взятие Нового Орлеана — падение режима МакАртура?», «Смерть Станислава I. Кого изберёт Сейм?» и самая, пожалуй, обескуражущая — «Возрождение царского режима. Россия потеряла демократическое будущее?». Мир меняется и эти изменения неизбежны. Даже страшно представить, что может произойти, пока они находятся в Париже.
— Пожалуй, да, — Дорси кивнула, — Доктор Геббельс будет рад что-то впихнуть простому французскому люду. Да и кронпринц приедет. Жаль, что Кайзер не может явиться из-за своего здоровья.
— Не будь так уверена, — Элизабет хихикнула, — Иначе будет также, как тогда. Мы хотели увидеть баронета Мосли, но ошиблись временем...
— Да ну! Если и не будет рейхсканцлера — встретимся с господином кронпринцем и кронпринцессой, — Дженнифер сняла шляпу и положила её рядом с собой, — Не зря же они отправили приглашение нашему отцу. Все эти династические отношения, родня... Я не думаю, что в Европе осталось много дворян, которые ещё в состоянии ходить самостоятельно. Романовых перестреляли, Видзоры едва ноги унесли из страны, Бонапартов вообще притесняют из-за агрессии бонапартистов... Понимаешь, это странно.