Одна из них, сотрудник «Рассвета на Неве», тряхнула связями. Молодая журналистка специализировалась на криминальной хронике и мечтала в будущем писать сценарии.
Ее дядька, собственный единоутробный дядя Радий Степанович Дно – жертва родительской увлеченности ядерной физикой лет пятьдесят назад, служил не где-нибудь, а в УТРО. Это надо было использовать на сто процентов. Подумайте, какой материал!
Мила Близняк разыскала Эрика. Она позвонила и вприпрыжку проскакала по ступенькам к двери.
На пороге стоял высокий парень в клетчатом фартуке с поварешкой в руке. В нос ударил противный до странности знакомый запах. Что бы это… батюшки! Бедняга, верно, кипятит молоко. Ну правильно, это молоко убежало!
– Здравствуйте. Меня зовут Мила. Я корреспондент газеты «Рассвет на Неве», вот мое удостоверение. А вы – Эрик? Господин Ленц? Я, по заданию редакции… – начала девушка, и смешалась.
– Я Ленц, – Эрик, нехотя, кивнул. На его лице отразилась откровенная досада. Мила увидела из-за его спины круглощекую девчушку с бантиками на черноволосой головке. В ярких глазках малышки светилось любопытство. Но на бледном личике вместо улыбки была написана тревога.
Дочка. Та самая маленькая сирота… – Милке сделалось невыносимо стыдно.
– Корреспондент? Я ждал слесаря, – буркнул хозяин дома, – у нас кран в ванной течет. Извините, мне… нам совсем не до того. Да я и рассказывал уже. Думал, поможет. Думал… Да, а теперь ничего уже не думаю. Давайте… Нет, лучше мы сразу распрощаемся и конец.
Он – усталый и издерганный, чуть не послал ее куда подальше. Нет, не туда, куда вы подумали. Не в его привычках. Он с детства привык как дед, когда злился, отправить надоедливых «к лешакам». Пока рос в Германии, присловье свое забыл. Кто б его понял в Мюнхене и окрестностях? Но здесь в Питере… Впрочем, и здесь, конечно. Это было время и люди совсем не его деда.
В общем, Эрик сначала вызверился. Пусть его оставят в покое! Он ничего не хочет больше рассказывать, и…
Луша, приехавшая от Ирбиса, – что поделаешь. Он сам просил помощи. И Скуратов нашел ему Петра Синицу с его агентством. Значит, пришлось Луше Костиной рассказывать, что знал. Это само по себе было тяжко. Ну а потом началось… Пришлось потом все же почитать, пришлось и в бумагах Ларисы разбираться. Этот ужас…
Он просто не мог еще переварить. Здоровая и жизнерадостная его натура защищалась. Он старался не думать. И ведь еще повезло.
На его счастье… В бумагах и почте его невесты не было ни слова любви к своему жениху. Но и ни одного плохого слова о нем самом. А ведь она знала всякие слова…
Эрик с напряженным недружелюбным видом стоял в дверях, не предлагая зайти. Едва сдерживаясь, он процедил, что у него полно дел. Что хозяйство и Кира…
Но Мила, коммуникабельная девица без комплексов, и не думала обижаться.
– Все понимаю. Простите ради бога. Давайте, я помогу. Что надо делать? Кашку? Так лучше я Кирочке сварю. Геркулесовую. А вы пока… Да, а потом я ей поглажу вещички. Вон у вас стопочка. Дайте, пожалуйста мне утюг, -дружелюбно затараторила она.
Эрик несколько растерялся. Он немного помолчал. Кира пискнула. Мила обезоруживающе улыбнулась.
Обстановка несколько разрядилась. Когда же примерно через час «кашка» благополучно сварилась, Кира с Эриком уселись за салат и бутерброды с чаем, пока Мила рядом прилежно гладила Кирины брючишки и платьица, все трое принялись болтать, будто были знакомы сто лет.
Ребенок поел и отправился в свою комнату играть, взяв обещание с тети Милы зайти попозже, чтобы нарисовать принцессу.
– Обязательно с золотыми волосами. У папы не очень получается. У него разбойники лучше. И… что тут удивляться, он же все-таки мальчик! – рассудительно сообщила Кира слегка ошеломленным взрослым.
Мила прикусила губу. Она отметила про себя это – «папа». И мысленно пообещала сделать все от нее зависящее, чтобы… Да, конечно. А что?
Ничего нового она от Эрика не узнала. Но с ее точки зрения обязательно следовало разобраться.
Шок? Да. Все симптомы соответствуют. Но путаница. Сначала про пчел. А кто сказал, что это пчела? Насекомое нашли? И какое? Даже она знает, что пчелы разные бывают. Что-то такое про пчел-убийц рассказывал ее брат. Она сама, кстати, читала, как разные вещи можно имитировать! А если это укол? Ядом? Подходящим ядом… Почему нет? И вообще. Первое правило какое – выяснить, кому выгодно. Лариса погибла. Ее больше нет. Кто выигрывает, кому могла принести пользу ее смерть? И если это месть, то…
Тут она призадумалась. Месть. Ревность. Само собой, первое, что приходит в голову, вернее кто – это муж. Муж… Но как раз эта идея отчего-то совсем не понравилась молоденькой скуластой стриженой Милке в красной майке, черных джинсах и мальчишеских кедах, что снова принялись носить по всему белу свету.