И откуда-то издалека я услышала невнятный голос:
— Я Червь Мира. Нет червя больше, чем я. Червь не движется, он течет внутри себя. В тот день, когда он начнет движение, мир перевернется… До этого дня Червь будет наблюдать… ход событий… Наблюдать за Женщиной и Мужчиной…
Молчание.
— Но зачем? Как? Кто?..
Вокруг меня что-то двигалось и свивалось кольцами. И внутри меня тоже что-то сворачивалось: оно обвивало кольцами мой разум. Раздавливая, убивая, стирая. Перед тем как потерять сознание, я подумала, что чувствую, как еще одно существо, огромное, скользкое, покрытое чешуей, поднимается подо мной.
К моему великому изумлению, я пришла в себя. Я была мокрая насквозь. И лежала на илистой отмели.
Подняв голову, я увидела шпинатовое пюре и тропические деревья. На одной щеке у меня была ссадина, словно меня ударили. На правой ладони виднелся свежий след от укуса жалоносца. Но в остальном все было в порядке.
Упершись руками в грязь, я встала на четвереньки, потом на колени — и оглянулась вокруг. Река почти касалась моих сапог.
Я встала и посмотрела вдаль. Далеко-далеко, за черным течением, виднелись паруса и мачты какого-то судна. Судна, которое могло быть только у восточного берега.
Хотя было очень душно, я задрожала, потому что поняла: я на западном берегу. Солнце еще только поднималось. Наступил Новый год, и я была жива. И я была совершенно одна.
Черное течение схватило меня, погрузило в себя — и проникло в меня — а потом выбросило. Я попала на противоположный берег. Возможно, меня вынесла какая-нибудь огромная рыба; рыба, которой приказали спасти меня…
Моей первой мыслью было попытаться переплыть на восточный берег. Несмотря на жалоносцев, которых здесь, видимо, было немного. Несмотря на черное течение. Прорваться через него любой ценой. Я буду кричать и махать руками, пока меня не подберет какое-нибудь судно. В крайнем случае, я доплыву сама.
Я даже зашла в воду по лодыжки.
Потом реальность вытеснила эту дикую мысль. Я ограничилась тем, что быстро отмыла руки от грязи, вернулась назад и стала думать, что делать дальше.
Я решила, что моей единственной надеждой будет берег напротив Веррино, откуда Капси впервые просигналил наблюдателям на Шпиле.
Я могла бы поискать его водолазный костюм и маску от жалоносцев. Он мог их спрятать где-то поблизости. Может быть, я смогла бы ими воспользоваться. Может быть, их не нашли. Западные жители боялись подходить к реке. За исключением речных ведьм.
А может, Сыновья Адама заставили его признаться, где он спрятал снаряжение, и сожгли его вместе с ним…
Если я буду сигналить зеркальцем или осколком стекла, Наблюдатели из Веррино обязательно увидят меня со своего Шпиля! Только они могут искать сигналы с западного берега. А если и не искать, то терпеливо ждать, не появится ли такой сигнал.
Веррино! Там находится моя единственная надежда: только он может спасти меня от этого ужаса.
А я находилась напротив Тамбимату в шпинатовых джунглях. До Веррино было четыреста сорок лиг — больше половины длины реки.
Тем не менее я отправилась в путь.
Часть третья
ПОХОД В МУЖСКОЙ ДОМ И ОБРАТНО
Не знаю, сколько я прошла. И сколько прошло дней. Семьдесят? Сто? Я потеряла им счет. Считать лиги было ни к чему. В этом адском походе лига казалась невозможно амбициозной единицей измерения. Их могло быть и тридцать, и пять. Я была голодной, грязной и почти сумасшедшей.
Изобретение для адского похода: прочные речные сапоги (годные для долгого пути), брюки и блуза, превратившаяся в лохмотья. Плюс карманный нож, расческа и кусок веревки. Плюс, конечно, мой ум.
Питалась я плохо, но все же так, что мне хватало сил пробиваться вперед. Я ела сухопутных крабов, змей и червей, всех в сыром виде. Я ела корешки, грибы и фрукты. Я мучилась от болей в желудке й однажды провела целый день, скрючившись от боли. Но я хорошо помнила все, чему меня учила Лэло. Эти джунгли были не совсем такими, как в Джангали, по крайней мере, в первые дни пути. И все же мне удалось не умереть от отравления. Я говорила себе, что животные прекрасно себя чувствуют на диете из червей, жуков и живых лягушек — а в смысле желудка я была таким же животным.
Первый бросок через шпинатовое пюре был самым тяжелым; но тогда на мне еще оставался запас жира.
Я упомянула свой ум как ценное качество.
В каком-то смысле мой ум находился в смятении. Поскольку ум предполагает знание, а что знала я? Я знала весь восточный берег от Тамбимату до Умдалы. О западном береге я не знала ничего.