Поборов очередную волну тошноты, он стиснул рукой своё запястье.
Часть его хотела уехать - прямо сейчас.
Он пообещал Мири, что прекратит охотиться на вампиров. Бл*дь, он пообещал ей, что не приблизится к этим проклятым тварям, ни по какой причине. Он сказал, что делал это только до тех пор, пока Брика не арестовали, а после у него не было причин продолжать.
Теперь, когда правительство заперло этот кусок дерьма где-то в подземном бункере, желательно тыкая в него иголками и пытаясь выяснить, как снова сделать его обычным парнем, Блэк целиком и полностью намеревался уйти.
Мири выглядела довольно скептично настроенной, когда он сказал это, но он говорил серьёзно.
По правде говоря, теперь, когда Брика убрали с дороги, Блэк был более чем счастлив позволить дяде Мири, Чарльзу, и полковнику выслеживать и топтать остатки Бриковской армии кровососов, по крайней мере, пока они не представляли прямой угрозы для кого-то в окружении Блэка.
Что бы ни угрожало этому городу, Блэк очень надеялся, что это что-то другое.
В противном случае, Мири ему всю плешь проест.
Хуже того, она может вообще отказаться разговаривать с ним, и в этот раз не на недели, а на месяцы - может, даже годы. После случившегося в Нью-Йорке Блэк почти её не винил, но одна лишь мысль о такой возможности приводила его в бл*дский ужас.
Они были связаны, так что она не могла оставить его навсегда.
Нравится ей это или нет, она не могла оставить его навсегда.
Однако сейчас это казалось слабым утешением, когда из-за боли разделения почти невозможно спать по ночам, и Блэк перебрал почти все способы подрочить так, чтобы не втянуть её в это напрямую - и взбесить её ещё сильнее.
Блэк все ещё обдумывал то, что уловил в своём рандомном сканировании сознания горожан, стараясь не реагировать слишком остро, пока не узнает большего - стараясь овладеть своей паранойей и страхами, особенно связанными с Мири - когда детектив Джаспер «Красный» Натани свернул на подъездную дорожку возле небесно-голубого почтового ящика и принялся хрустеть ботинками по гравийной дорожке до дома.
Блэк настороженно последовал, глядя вперёд на одноэтажный дом, выкрашенный в тот же небесно-голубой цвет, что и почтовый ящик. На его крыше красовалась спутниковая тарелка.
Они дошли до конца дорожки, и Блэк заметил ещё одну изрытую тропинку, ведущую от дома прямо мимо старого соснового дерева. Справа от тропинки стоял амбар, а также низенький загон с несколькими лошадьми, которые с любопытством наблюдали за ними, насторожив уши.
Рядом с сосной был припаркован старый индейский мотоцикл, а также грузовик Тойота, покрытый несколькими слоями жёлтой и красной пыли.
Красный прошёл к входной двери, затарабанив в неё одним кулаком.
Он бил так крепко, что старая дверь затряслась на петлях.
- Мэнни! - крикнул он внутрь. - Я тут привёл твоего друга!
- Которого? - ответил приглушенный голос.
- Придурка, - сказал Натани.
Он собирался постучать снова, когда дверь внезапно открылась.
Блэк вздрогнул, увидев узкое морщинистое лицо стоявшего там мужчины. Его освещал крылечный светильник, а сзади тот свет, что горел в доме.
Иногда он забывал, как быстро старели люди.
Если бы мужчина перед ним был видящим, как Блэк, то он приближался бы к 700 годам, если не старше.
В человеческих годах ему, наверное, было семьдесят с небольшим.
- Иисусе, - сказал он.
Не подумав, Блэк снял солнцезащитные очки.
Мэнни смотрел на него, его глаза отражали то же недоверие, которое, должно быть, светилось в глазах Блэка. И все же он по-прежнему видел Мэнни в этих глазах. Темные, почти черные, и острые как стекло - совсем такие же, какими они были в его двадцать лет.
Сейчас он не был одет в армейскую униформу, но джинсы выцвели до почти белого цвета, стально-седые волосы заплетены в косичку, перевязанную кожаным шнурком, и болтались на спине поверх темно-зелёной футболки. Однако он был подтянутым, худым и высоким, как и раньше. Только лицо сделалось впалым, отчего скулы стали казаться более высокими, губы стали тоньше, подбородок не так выдавался вперёд.
- Ты охереть как постарел, - сказал Блэк.
- А ты нет, - ответил мужчина, все ещё разглядывая его.
Затем Мэнни удивил его, расплывшись в широкой улыбке.
Спустившись по деревянной лестнице на удивление лёгкой походкой, он усмехнулся с явным довольством, сграбастав Блэка в крепкое объятие, сжав его жилистыми, мускулистыми руками. Блэк обнял его в ответ, поначалу скорее от удивления, а затем с искренним теплом, когда оказался окутан присутствием старика.
Он все ещё ощущался как Мэнни, но как будто мягче. Намного мягче.
Достаточное количество лет вдалеке от войны и того хаоса привели его в состояние, отличное от того, что было при их последней встрече с Блэком.
Он оказался тронут настолько, что к тому времени, когда Мэнни его отпустил, перед глазами все размылось.
- То есть ты всем сказал, что я буйный придурок? - сказал Блэк, вытирая глаза и следуя за Мэнни вверх по лестницам в его небесно-голубой домик. - Или это был Ник? Или вы оба? В любом случае, может, мне стоит начать делиться армейскими историями? У тебя есть внуки, которых я могу развратить?
Мэнни расхохотался.
- Посмотри мне в лицо и скажи, что я вру. Если ты сумеешь это сделать, Блэк, я перестану так говорить, - он выгнул бровь. - И держись подальше от моих чёртовых внуков, дегенерат ты этакий.
Джаспер «Красный» Натани фыркнул.
- Он спрашивал о Кай. Снаружи, возле нашего дома. Он какой-то извращенец, Мэнни?
В этот раз Блэк наградил его по-настоящему сердитым взглядом, но Мэнни усмехнулся.
- «Извращенец» - это мягко сказано, - сказал Мэнни, хлопнув Блэка по спине и стиснув его плечо огрубелой рукой. - Но он никогда не трогал детей. Более того, кажется, я припоминаю, как он отрезал несколько частей тела одному парню из нашего подразделения, который имел именно такие пристрастия.
Натани фыркнул.
Ощутив скептицизм другого мужчины, Блэк отвернулся от него, сосредоточив взгляд и все внимание на Мэнни.
- В чем проблема этого ушлепка? - спросил он.
Мэнни лишь улыбнулся, уклончиво склонив голову.
Детектив во время их объятий держался немного поодаль, но теперь последовал за Блэком в дом и закрыл за ними троими дверь. Он снял свою чёрную ковбойскую шляпу и повесил её на настенный крючок, затем подошёл прямо к маленькой длинноволосой девочке лет шести, которая вышла, видимо, с кухни, держа в пухлом кулачке печенье.
Должно быть, она была дочерью Мэнни - или, куда вероятнее, поражённо осознал Блэк - внучкой, учитывая сходство их черт. У неё даже были глаза Мэнни. Её глаза были точно такого же цвета и формы, как глаза его старого друга, хотя на её куда более круглом и смуглом личике они смотрелись иначе.
Взглянув на Красного, Блэк осознал, что она вроде как и на него похожа. Что в её губах, подбородке и форме скул.
Блэк взглянул на них обоих ровно настолько, чтобы увидеть, как маленькая девочка машет печеньем и говорит что-то Натани на другом языке - должно быть, на языке навахо, осознал он.
Блэк посмотрел на Мэнни, ткнув на этих двоих большим пальцем.
- Ты породнился с этим говнюком? - спросил Блэк своего друга.
Мэнни расхохотался.
- Зять, - сказал он. - Это его дочь, Мэй. Одна из моих внучек. Время от времени я нянчусь с ней. Ещё я пеку печенье, - он шутливо нахмурился, глядя на Блэка и все ещё стискивая его плечо костлявой рукой. - И не дури с моими внуками... по меньшей мере, у двоих из них хорошие шансы. Мой внук также неплохо управляется с мясницким ножом.
Брови Блэка взлетели вверх. Он открыл рот, но Мэнни перебил его прежде, чем тот успел заговорить, и посмотрел мимо него на Натани.
- Что я тебе говорил, Красный? Он обидчивый сукин сын, не так ли?
Когда Красный не ответил, Блэк взглянул на мужчину, разговаривавшего с дочерью. Девочка на его глазах скрылась, убежав по короткому коридору и направо, наверное, в одну из спален. Она двигалась тихо, её разум был таким мягким и тихим, что Блэк ни черта не услышал - а это более чем необычно для девочки в таком возрасте.