- Сурьмяные предлагают союз.
Стандартный договор о намерениях. Вязь витиеватых формулировок, которые сводятся к одному.
- Нет, - Кейрен закрыл папку, не дочитав.
- Да.
- Отец, я…
- Ты подпишешь этот клятый договор. И завтра отправишься знакомиться с невестой. Возьмешь в зубы веник, нацепишь костюм и улыбку, и постараешься вести себя так, чтобы девушка не разочаровалась.
Гаррад из рода Мягкого олова не повышал голоса. И в глаза смотрел, и сейчас выдержать этот взгляд было не в пример сложнее.
- Нет. Хватит! - Кейрен отодвинул папку. - Я уже взрослый. И способен сам принять решение…
- Неужели?
Если бы он кричал, было бы легче. К крику Кейрен давно уже притерпелся.
- Взрослый, значит? - тихо поинтересовался отец. Он накренился, и край стола опасно продавил живот. Руки его опирались на столешницу, локти растопырились, и воротник рубашки поднялся. На шее проступили капли живого железа, и седые волосы поднялись дыбом. - А ведешь себя как озабоченный мальчишка! Взрослые люди головой думают, а не тем, что ниже пояса, Кейрен.
Он встал, одернул жилет, повернулся спиной.
- Думаешь, матери приятно выслушивать рассказы о твоих похождениях? Над нею смеются. Пока смеются, а скоро начнут презирать.
- Мне жаль.
- Кейрен, - отец все же повернулся. - Я тебя понимаю. Все мужчины время от времени увлекаются… заводят любовниц.
- Все?
Гаррад крякнул и поправился:
- Почти все. Это естественная сторона натуры. Но это не значит, что ты должен выставлять эту сторону на всеобщее обозрение.
- Прятаться, значит?
- Проявлять благоразумие, - он подошел к окну и, нарушив идеальные складки, раздвинул портьеры, оперся на подоконник. - И думать о будущем.
- Чьем?
- Своем, Кейрен. И рода.
Молчание. И запах коньяка, который, если ничего не изменилось, отец хранит в тайнике на книжной полке, в старой энциклопедии. А матушка, зная о тайнике, следит, чтобы слуги к нему не приближались и делает вид, что представления не имеет, почему Гаррад время от времени запирает дверь в кабинет. И пожалуй, отец в самом деле не заводил любовниц. Они с мамой подходят друг другу. Счастливы? Наверное…
- Этот союз нужен роду?
Гаррад не спешит отвечать. Он тяжело оперся на подоконник, уткнулся массивным лбом в заиндевевшее стекло.
…нужен.
- Мы сговаривались еще до войны.
- Райдо?
Кивок.
Чужая невеста… хотя, о помолвке не объявляли. И сейчас Райдо бы мог… отец в жизни брак с альвой не признает, и формально…
…трусость.
Райдо жив. И пусть живет в своей яблоневой долине, о которой пишет с такой нежностью, что становится ясно - и вправду любит, что место, что женщину.
Пусть будет счастлив.
Он заслужил свое счастье, а Кейрен… младшенький. Балованный. Живущий за счет рода… и никто никогда в этом не упрекнет. Даже если он этот договор в камин швырнет и наотрез откажется от брака. Отец поорет, вмешается матушка… снова прятаться за юбками леди Сольвейг?
Проклятье, до чего сложно быть взрослым.
- Сурьма согласилась на рокировку, но… твое поведение грозит сорвать переговоры…
…переговоры уже закончились. А Кейрен и знать не знал… вот, значит, какие дела решала матушка. И ни словом не обмолвилась.
- Я сделаю, как ты хочешь, - Кейрен подвинул папку к себе. Раскрыл.
Он заставил себя читать, продираясь сквозь узоры фраз. Не так уж сложно, стандартная форма, вот только дышать отчего-то тяжело. И запах фрезий душный, неприятный.
Успокоиться надо.
Знал же, что рано или поздно… так какая разница?
Никакой.
Таннис… он объяснит, попытается… найдет слова.
- Кейрен, - отец по-прежнему стоял у окна, щурился, пытаясь разглядеть сад сквозь рябь дождя. - Никто твою… девицу не забирает. Просто веди себя не так… вызывающе. Понимаешь?
Понимает.
Осторожность. Редкие встречи, после которых придется отмываться, чтобы не оскорбить молодую жену чужим запахом. Вежливое сосуществование с чужой женщиной… и никаких прогулок в парке.
…катка и коньков, на которых Таннис стояла, смешно растопырив руки. И при каждом шаге вздрагивала, накренялась, цеплялась за него, но все равно упрямо шагала… ехала… и упав на лед, рассмеялась. Он помнит ее, сидящую в ворохе юбок, винного оттенка бархат, рюши и кружева, темные ботинки и шляпка, съехавшая со слишком коротких волос на нос. Смех и робкие веснушки на шее.
…пикников на клетчатом пледе, когда шелковый экран сдвинут к стене, и живой огонь греет руки. Белое вино и высокие бокалы на тонких ножках, отвратительно неустойчивые, и поэтому вино белое, по уверениям Таннис оно отходит легче.