Последняя секция была открытой, и Брокк спрыгнул на землю, с удовольствием отметив, что земля под ногами не спешит раскачиваться. Он отступил, подав руку Лэрдис, и та приняла помощь.
- Жила предвечная, - сказала она, цепляясь за его пальцы. - Я на земле… я снова на земле… поверить не могу.
- Не раскачивается?
- Точно, не раскачивается, а главное, что нет ощущения пустоты под ногами… я не знала, что боюсь высоты и… лучше бы ты придумал что-то, что быстро ездит, но по земле.
- С этим - к Инголфу.
- Он самовлюбленный хам… - Лэрдис все же покачнулась, но устояла, наклонилась, коснулась щеки. - Надо же… снег идет… мне нравится зима. Спасибо.
- Пожалуйста.
Он обернулся и…
Кэри стояла меж двух фонарей. Белая в беловом свете. Зимняя, снегом окутанная… родная.
Чужая.
- Извини, - тихий голос, погасшие глаза. - Мне подумалось, что ты рад будешь меня видеть. Это тебе…
Она протянула букет измятых цикламенов, сунула его едва ли не силой. И отступила.
Отступала, шаг за шагом отдаляясь.
- Кэри…
Надо что-то сказать, остановить. Удержать.
Попросить остаться.
Объяснить все, но Брокк молчал.
- Я… - она пятилась, улыбаясь неловкой несчастной улыбкой. - Я рада, что полет прошел хорошо… я действительно рада…
И когда все же развернулась, Брокк отчетливо понял - уходит.
Все близкие рано или поздно уходили, но… Кэри он сам прогнал.
- Мне жаль, - Лэрдис не выглядела огорченной, к ней как-то очень быстро вернулась прежняя маска.
Проклятье!
Брокк ступил на дорожку.
Факелы. Огонь. Люди какие-то, которых не должно быть… его останавливают, пытаются. Вопросы задают, хватают за руки, привлекая внимания, вновь суют цветы, словно он, Брокк, девица… и вскоре он с трудом удерживает охапку.
Оркестр.
Музыка и репортеры, желавшие знать подробности…
А Кэри нет.
Ушла.
И догнать не получилось, потому что плохо старался. Он, Брокк, наивно рассчитывал, что у них целая жизнь впереди, и что такое год?
Упущенное время, у себя же украденное. Множество дней, хороших дней, которые могли бы стать иными. Слов несказанных. Несделанных вещей… и увязнув в толпе, Брокк вдруг осознал, что сорвется. Еще немного и…
- Мастер, - высокая фигура гвардейца заступила путь. - Его Величество желают вас видеть. Немедленно.
Окно портала избавило от толпы.
- Это мне? - Стальной король принял букеты. - Признаюсь, польщен. Мне никогда прежде цветов не дарили…
Цикламены, фарфоровые и хрупкие. Измятые.
Безнадежно испорченные, как его, Брокка, семейная жизнь…
- Пей, - Король вложил в руку кубок. И Брокк выпил.
Вино. Горячее вино со специями, подарившее тепло, хотя Брокк и не осознавал, что замерз.
И насколько замерз.
- Садись куда-нибудь… покоритель неба. Как тебе титул?
- Отвратительно, - честно признался Брокк, не столько присаживаясь, сколько упав на стул. К счастью, слишком жесткий, чтобы уснуть. Вино разливалось по крови волной тепла и хмеля. - Небо нельзя покорить… и океан…
- И огонь?
Брокк повернулся к камину.
- И огонь… пленить, заточить… убить - можно. А покорить нельзя, - он встал и шагнул к огню, завороженный. Рыжекрылый феникс в каменном гнезде. Пуховые искры пляшут и гаснут.
- Ты по-прежнему уверен, что взрывы продолжатся.
- Прилив.
- Я читал твой доклад. Поэтому мы сейчас и беседуем, - Стальной король в цветах смотрелся довольно-таки нелепо. - И да я слышу голос огня. А ты? Не отвечай, я вижу.
Феникс поднимался, пытаясь взмахнуть крыльями, и Брокк протянул ему руку, чтобы поддержать. Пламя коснулось перчатки, и запахло паленой кожей, но боли не было.
И живое железо наполнило ладонь.
- Все слышат. И кому-то будет сложно удержаться…
- Олаф…
- Останется в городе, - жестко ответил Стальной король, вытащив тигровую лилию. Рыжий пламенный зев с черными точками ожогов, и пыльца на пальцах словно след огня. - Как и все, кто причастен к прошлогодней истории.
- Город надо…
- Эвакуировать? Как ты себе это представляешь? Больше миллиона жителей… куда? За Перевал? Из-за теоретической возможности… прорыва? Что будет, если ты ошибаешься?
- А что будет, - Брокк смотрел, как живое железо впитывается в кожу, - если я прав?
Огонь расползался по ладони, стекая с пальцев, обвивая.
Шелковое пламя.
Нежное.
А король, разглядывая лилию, отвечать не спешит.
- Что ж, - он отпускает цветок, позволяя ему упасть на ковер. И пыльца оседает на белой шерсти. - Если ты прав, то… придется сложно.