— Ты всегда был склонен брать на себя все беды мира, блаженный! Что с тебя взять?! И это крестник банкира, Великая магия! Нельзя платить чужие долги, да еще и с процентами, это ведет к банкротству, дурья твоя голова! — гневно сверкнул глазами гоблин, как будто продолжая старый спор. Но отец покачал головой и вдруг с теплотой взял его за руку:
— Твои метафоры прибереги для младших клерков, Бод. Что сделано, то сделано. Давай думать о будущем.
— Если бы я умер за эти годы, о будущем ты бы разговаривал уже с моим обелиском в Общем зале! Не забывай, сколько мне лет, — проворчал старый банкир, успокаиваясь.
— Ты еще меня переживешь, старина. Не выдумывай.
Отец молча взял свой стакан, и мне пришлось последовать его примеру. Чуть пригубив, я едва не закашлялся — виски обожгло пищевод как жидкий огонь. А этим двоим — хоть бы хны, по-моему, они и Адское пламя пили бы, если бы нашли способ разлить его по бутылям.
— Так зачем ты так срочно вызвал меня, Эвард? — уже по-деловому спросил глава гоблинов и скрестил высохшие кисти рук на столе. — Что должно было случиться, чтобы ты явился сюда, да еще и не один, а с сыном, которого так долго скрывал от меня? Опять катастрофа всемирного масштаба?
— Все гораздо проще, крестный. Мне нужна одна вещь. И я точно знаю, что она находится у тебя в банке, — отец отставил свой стакан и внимательно посмотрел на своего крестного: — Она мне действительно очень нужна, Бодриг.
— Понятно. Никогда не замечал в тебе страсти к чужим вещам. И что же это такое, посвяти меня?
— Чаша Хельги Хаффлпафф, — просто ответил лорд Принц, а я замер, ожидая реакции нашего хозяина. Но он не проронил ни звука, продолжая сверлить отца пытливым взглядом. Наконец пожал плечами и с сарказмом поинтересовался:
— А меч Гриффиндора тебе не нужен? Нет? Жаль, вот я бы не отказался. Пойди, попроси его у старого проныры Дамблдора, потом и поговорим.
— Если ты сразу говоришь об оплате, значит, сделка возможна, я правильно тебя понял? — совершенно спокойно переспросил отец.
— Я смотрю, у тебя выветрились остатки разума, Эвард! Какая сделка?! За кого ты меня принимаешь? Я не торгую вещами, которые мне не принадлежат, ты не по адресу обратился. Лютный переулок прямо и налево! Разговор окончен!
Он поднялся на ноги, с грохотом отодвинув кресло.
— Не торопись, Бодриг. Я заплачу достойную цену, можешь не сомневаться.
— И во сколько ты оцениваешь надежность нашего банка, лорд Принц?! Престиж, ради которого работали многие поколения гоблинов? Неужели ты так плохо знаешь меня? Ты думаешь, из одной любви к тебе я своими руками нанесу брешь в эту твердыню? Вынужден разочаровать: ты мне, конечно, дорог, но не до такой степени, прости.
Он сделал пару шагов от стола, когда вкрадчивый голос отца заставил его остановится:
— А если в уплату я найду способ вернуть Экскалибур законным владельцам? Что ты на это скажешь?
Гоблин медленно повернулся и пронзил лорда Эварда своим пытливым взглядом.
— Да, ты не ослышался, Бодриг. За чашу Хельги Хаффлпафф я предлагаю меч короля Артура. Эскалибур. Я думаю, это достойная цена.
— Он у тебя? — хриплым шепотом переспросил банкир.
— Я знаю, где он находится. Этого достаточно.
Лорд Эвард с достоинством поднялся, а я последовал его примеру.
— Я приду за окончательным ответом через три дня. Рад был повидаться, крестный.
Не говоря больше ни слова, он направился к камину и, дождавшись меня, бросил горсть летучего пороха.
<empty-line>
— Спрашивай.
Отец устроился в любимом кресле своего кабинета и ослабил узел галстука на шее. Мантию он небрежно бросил на край стола, оставшись только в белоснежной рубашке и элегантных брюках. Я сел на диван напротив него и осторожно спросил:
— Вы с ним были близки? В твоем детстве?
Он усмехнулся.
— В этом ты весь, Северус. Тебя не интересует передача такого ценного экспоната нашей коллекции, как легендарный Экскалибур. Нет. Ты хочешь узнать сентиментальные подробности моих взаимоотношений с едва знакомым тебе стариком.
Он помолчал, не отрицая и не подтверждая мои догадки. Затем откинул упавшую прядь со лба и задумчиво проговорил:
— Что ты знаешь о гоблинах, Северус? Подозреваю, практически ничего. То есть, разумеется, тебе известно обо всех этих гоблинских войнах, о всемирной банковской системе, об их магии и некоторых обычаях. Но свою сущность они прячут от всех. Не подпускают к себе никого, кроме близких родственников. Их мораль, ценности отличаются от наших. Во главе угла всегда стоит выгода. А общая выгода всего клана — самое главное для них. Боюсь, что я сам слишком поздно это понял. Ты прав, Бодриг когда-то был очень дорог мне. Иногда мне казалось, что он понимал меня лучше, чем родной отец. Во всяком случае, он всегда был рядом со мной, все мое детство и большую часть юности. До самого проклятого дня…
Лорд Эвард ненадолго замолчал. Я не прерывал его. Нетрудно было догадаться, о каком дне шла речь.
— В общем, не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что он целиком встал на сторону отца. Род и выгода Рода — превыше всего. Тем более, что с точки зрения гоблинов ни о каком преступлении речь не шла. Взять в жены родную сестру — самая естественная вещь в их культуре. Он не понимал, не мог понять ни моей боли, после ее бегства, ни вины. “Неразумно платить по счетам за чужие долги”, — так, кажется, он высказался тогда. А сегодня повторил. Он считал, что это Эйлин совершила преступление, это она пошла против воли отца, нарушила свой долг. А я потворствовал ей. Когда же он узнал о проклятии, которое чуть не свело меня в могилу, то пришел в ярость. Он требовал провести кровный ритуал и очистить меня от скверны. Единственный способ, известный ему на тот момент. Я выгнал его. Практически отрекся. Мы не виделись почти двадцать лет.
— О каком ритуале идет речь?
Я догадывался, что ответ мне не понравится, но не мог ни спросить.
— Человеческое жертвоприношение, — просто ответил отец и посмотрел мне в глаза. — Жизнь Эйлин должна была прерваться на алтаре нашего мэнора.
— А лорд Сайрус? Неужели он…
Мне внезапно стало не по себе, и я не смог довести мысль до конца. Неужели мой дед был согласен на это?! Глаза лорда Эварда потемнели от гнева:
— Мой отец не гоблин, запомни это, Северус! Да, он не ангел, совсем не ангел, но он никогда бы не пролил крови единственной дочери! Ты не смеешь даже думать о нем такое! Он так же, как и я, прервал всяческие отношения с моим крестным!
— Пап, прости! — я поднялся с дивана и сел прямо на пол у его кресла. — Прости, я не хотел.
Он обнял меня за шею и порывисто прижал мою голову к своей груди. Отец не часто позволял себе так открываться передо мной, да и я давно вышел из младенческого возраста, чтобы вот так, без стеснения липнуть к нему, но сегодня это вышло само собой. И я не испытывал неловкости за свой порыв. Несколько минут мы молчали, думая каждый о своем. Наконец он глухо прошептал:
— Это ты прости меня, сынок. Я не должен был… Ты же даже не видел его никогда. Твой дед не был чудовищем, Северус, поверь мне. Он любил нас. Насколько мог… И мне было очень больно его потерять. До сих пор больно. Ты не поймешь, не поймешь этого. Пока тебе самому не придется сжечь мое тело на алтарном камне…
— Прекрати! Не смей даже говорить об этом!
Я поднял голову и с ужасом посмотрел на него.
— Чш-ш. Успокойся, дурашка. Я не тороплюсь. И буду отравлять твое существование еще долгие годы, можешь даже не сомневаться, — он мягко погладил меня по щеке и продолжил уже своим обычным, чуть ехидным тоном: — Так вот, я закончу, хорошо? После того, как я собирался на тот свет, а ты свалился мне как снег на голову вместе с Азарикой и не дал провернуть это занимательное путешествие, я все-таки решился наладить отношения со старым маразматиком. Он же не виноват в том, что я так долго был в плену иллюзий на его счет. Бодриг, надо отдать ему должное, никогда не лгал мне, вот только я не хотел замечать очевидного и сотворил из него рыцаря без страха и упрека. За что и поплатился. Но дело прошлое. Возможно, я просто научился трезво смотреть на вещи. Мы стали изредка встречаться. Годы заставляют бережнее относится к людям, окружавшим тебя. Как бы то ни было, а он все же старался спасти меня, чудовищным способом, конечно. Но он гоблин, гоблин до мозга костей. Этим все сказано. И, общаясь с ним, никогда не надо забывать об этом. Поэтому я так долго медлил с вашим знакомством. Я ответил на все твои вопросы?