Стоять на таком животном было очень просто. Шершавая кожа, очень похожая на акулью, просто не позволяла скользить по ней, хоть и казалась гладкой. Ступать можно было только по центру, обозначенному вьющейся татуировкой. Размах крыльев, от конца одного крыла до другого, имел не меньше четырёх метров.
Скат плавно взмыл в воздух, взмахнув своими вытянутыми крыльями треугольной формы. Диармайд стоял на спине вместе с Нико.
— Как твое самочувствие? — Диармайд открыл пузырёк обезболивающего и выпил его залпом, закашлявшись от привкуса спирта.
— Лучше, и вообще, это я должен у тебя такое спрашивать. Ты похож на человека, которого пропустили через мясорубку, а из остатков попытались воссоздать прежнюю форму, — бодро отозвался Нико.
— Мне больно, — коротко ответил Диармайд, — именно поэтому я пью зелье Ричарда. Нико, расскажи, как ты себя чувствуешь, когда пытаешься вспомнить о своём наставнике? У тебя голова начинает болеть, едва ты пытаешься о нём подумать?
Море песка, под медленно плывущими по воздуху скатами, исчезало в ночной темноте, только гребни барханов, окрашенные в серебристый свет полной луной, как штормовые волны, возвышались над пустыней.
— Нет, если бы всё было настолько плохо — я бы не выдержал. Когда я пытаюсь вспомнить что-то из заблокированных воспоминаний — сначала чувствую незначительный зуд на затылке. Если продолжаю думать об этом — боль усиливается.
Тишина образовалась сама собой. Нико думал о своём прошлом, а Диармайд просто наслаждался облегчением, пришедшим когда зелье Ричарда начало дейстовать. Приятно было не ощущать такой сильной боли, правда чувствительность кожи значительно уменьшилась. Полёт был очень быстрым, но Диармайд даже не замечал сильного ветра, он словно был одет в обтягивающий водолазный костюм.
Диармайд заметил, как Мелисса направила своего ската ко дну бархана, спрятанного в ночной темноте. Его животное последовало за ней, в группе был один скат-лидер, ведущий стаю, остальные две особи просто следовали за ним и не нуждались в управлении. Они провели в полёте чуть больше двух часов. Сейчас была глубокая ночь.
— Дуат за гребнем, — сказала Мелисса, как только скат Диармайда приземлился, присоединившись к сородичам.
Диармайд посмотрел наверх, за нависшим над ними барханом находилось место, к которому он так стремился попасть.
— Нервничаешь? — спросила у парня Элизабет, заметив как он в прострации уставился на гребень песчаной волны.
— Да… — отрешённо ответил ей он.
Диармайд сделал всё что мог, дабы облегчить себе задачу. Вот и пришёл момент истины, кульминация многолетних планов.
В Дуате содержали опасных, но полезных пленников, но никакие материалы не могли надёжно сдержать такие силы, поэтому в Дуате заключённых ослабляли, добавляя в еду вредные для магов вещества. Неприступной эта тюрьма была не из-за тайного расположения и не из-за невероятно надёжных стен из изменённого нефрита, а благодаря вахтам сильных магов из древних кланов хабет, поочередно хранящих покой в этом учреждении.
С высокой песчаной насыпи можно было разглядеть лестницу из тёсаного камня, поднимавшуюся из песчаных недр. Она вела к большой открытой площадке, служившей посадочным местом для сутехов. Рядом в скале была вырезана высокая трёхметровая дверь, отлитая из изменённого металла она поглощала звёздный свет.
— Выбить сможешь? — Диармайд спросил у Элизабет.
— Да, сами по себе двери крепкие, но крепятся они к обычной скальной породе — это не проблема, — де Пейн вела себя расслаблено и спокойно.
— Тогда пробей нам пожалуйста путь, а мы тут подождём…
— Пф… — Элизабет засмеялась в кулак, посмотрев на лицо Диармайда, — ты теперь боишься открывать двери? Этими вратами регулярно пользуются, минировать их — было бы неразумно.
— Я то понимаю это, но рисковать сейчас не хотелось бы. Я и так нахожусь в довольно плачевном состоянии… — вопреки ожиданиям Элизабет лицо Диармайда не выражало ни смущения, ни робости.
— Ладно-ладно, я всё сделаю, — широко улыбнулась де Пейн. Она исчезла. Диармайд едва мог разглядеть её движения. Элизабет оттолкнулась от песка с такой силой, что подняла в воздух целое облако песка. Приземлилась она точно перед массивной металлической дверью.