– Все это выглядит так странно. Мне не верится, что мы и в самом деле помолвлены.
– Таков наш обычай. Помолвка вступает в силу сразу же, как только о ней объявят при свидетелях.
Она облегченно вздохнула. Значит, Роберт не обманул ее.
– И это блестящий ход, который придумал Роберт, чтобы переиграть королеву. Он исполнит клятву, но через год будет свободен, и никто не посмеет обвинить его в нарушении данного слова.
– А почему надо переигрывать королеву?
– По дороге расскажу. – Гэвин взял ее под руку и повел к двери. – Роберт хочет выехать как можно скорее. А я за сегодня уже успел несколько раз вывести его из терпения. Хорошего помаленьку. Не стоит пересаливать.
Она снова улыбнулась. Странно, до чего ей легко рядом с Гэвином. Ни разу у нее не возникло желания спрятаться в свою раковину, как это обычно случалось с ней при виде незнакомых людей. Может быть, потому, что его непринужденность и веселость напоминали ей Каролину. Это была маска, которую они оба надевали, чтобы скрыть свою сердечность и доброту.
– Ты не похож на человека, который до смерти его боится.
– Потому что я родом из Крейгдью. Все его жители привыкли чувствовать себя свободными.
Кейт имела в виду нечто другое: она говорила о тех узах глубокой внутренней симпатии, которые она сразу подметила в отношениях этих двух людей.
– Вы давно знаете друг друга?
Он внимательно посмотрел на нее.
– У тебя острый глаз. Мы росли вместе.
– Как братья?
– Поначалу да. – Он нахмурился.
– А потом?
– Потом все изменилось. Bepнee, изменился Роберт. Но он стал таким из-за них.
– Из-за кого?
– Роберт не любит ворошить прошлое, – ответил Гэвин, слегка сдвинув брови. Кейт поняла, что и ему самому не доставляло удовольствия вспоминать об этом.
– А почему у вас разные фамилии?
– Моя мать принадлежала к клану Макдарренов, но замуж она вышла за Гордона – из другого клана. После его смерти она вернулась в Крейгдью вместе со мной. Она так и не смогла привыкнуть к жизни в долине. Как и любому горцу, ей там было не по душе.
– А что плохого в долинах?
– Те, кто там живут, – поморщился он, – слишком богатые и толстые. Ты поймешь, о чем я говорю, когда мы доберемся до острова. По дороге мы переночуем у моего дяди Ангуса Гордона. Для жителя долины он совсем неплохой человек.
Ее позабавило такое определение.
– Значит, он не богатый и не толстый? Интересно будет взглянуть на него.
– Да нет. Он относительно богат. Но поскольку ему приходится заниматься грабежом – тут особо не растолстеешь.
– Грабежом?
– Он совершает набеги на англичан, которые живут по ту сторону границы с Шотландией.
– И ты так спокойно говоришь об этом? – спросила изумленная Кейт.
– Но он грабит только англичан, – быстро добавил Гэвин. – Ангус никогда и ничего не возьмет у шотландца.
– По-твоему, такого рода воровство можно оправдать?
– Может, и не совсем, – нахмурился он. – Но что поделаешь, так издавна повелось. Это обычай.
– И ты тоже... занимаешься грабежами?
– Пока что я участвовал только в одном походе. Роберт взял меня с собой в море, и нам удалось захватить несколько испанских кораблей. – Гэвин отступил, пропуская Кейт впереди себя в дверь.
Она помедлила, прежде чем сделать шаг и войти в новый для нее мир. Мир, где можно нарушать заповеди и совершать заведомый грех только потому, что «так повелось».
– Не бойся!
Она взглянула на Гэвина, который широко улыбнулся ей.
– Все будет хорошо. Я помогу тебе.
– Правда? – Кейт почувствовала, как хорошее настроение снова возвращается к ней. Имеет ли смысл бояться того, к чему она сама стремилась? Если бы ей удалось убежать от Себастьяна, она оказалась бы совсем одна в этом непонятном для нее мире. А сейчас у нее есть союзник. Гэвин поможет ей освоиться в новой обстановке. – Спасибо, – такая же теплая улыбка озарила и лицо Кейт. – Я тебе верю и не сомневаюсь, что все будет хорошо.
– Как она тебе? – Услышали они голос Роберта, который шел к ним навстречу, ведя под уздцы Вороного и гнедую кобылу. – Она производит впечатление выносливой и спокойной.
Кейт подошла поближе и погладила лошадь по морде.
– Она мне нравится. Как ее зовут?
– Я забыл спросить. – Признался Гэвин.
Кейт осуждающе свела брови.
– Всякое живое существо имеет свое имя...
– Извини. – Смущенно произнес Гэвин.
– Я назову ее Верной. – Кейт еще раз ласково похлопала лошадь, а потом отошла к своему старому другу и тоже погладила его. – Ну как ты, мой хороший?
Мерин легонько заржал в ответ и толкнул ее головой.
– Он устал, – сердито проговорил Роберт. – И устанет еще больше. Ты говорила, что хозяин гостиницы – хороший человек. Мы вполне могли бы оставить мерина здесь, на его попечении.
Кейт сразу ощетинилась.
– Питер и вправду хороший человек. Но Вороной ему ни к чему. Откуда я знаю, кому он его продаст? Ты же пообещал, что мы возьмем его с собой.
– Черт подери! Тебе ведь понравилась кобыла. Посмотри на них и сравни: она молодая и сильная, а твой Вороной – просто старая кляча.
– Тем больше оснований любить его и заботиться о нем.
– Это бесполезно, Роберт. – Заметил Гэвин. – Я понял: мерин для нее – то же самое, что для нас Крейгдью.
Роберт презрительно фыркнул, но ничего не ответил. Кейт почти физически ощущала на себе его гневный взгляд, когда она, прильнув к Вороному, ободряюще гладила своего любимца. Но вот Роберт что-то невнятно проворчал и сердито бросил брату:
– Седлай наших лошадей и проследи, чтобы поклажа мерина была самой легкой. – Он сунул в руки Кейт поводья кобылы и быстрым шагом направился к выходу. – Ты даже не представляешь себе, какую глупость затеяла. Вороной доставит нам массу бессмысленных хлопот. Из-за него мы будем вынуждены ползти, как черепахи, и один Бог знает, какими неприятностями это может обернуться.
Она не нашла что ответить, поэтому просто вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на него.
– Не смотри на меня так, иначе у меня появляется желание согнуть тебя в бараний рог.
– Еще одно преимущество, которое дарует власть, не так ли? Но только меня не очень просто согнуть в бараний рог.
– Напрасно ты так уверена в себе. – Он с усмешкой посмотрел на нее. – Есть одно оружие, против которого не может устоять ни одна женщина.
Сначала она не поняла, что он имеет ввиду, затем смысл сказанного дошел до нее, и Кейт почувствовала, как вспыхнуло ее лицо и как внезапно перехватило дыхание.
– Вот то-то же. – Обхватив ее тонкую талию, он на секунду крепко прижал к себе девушку, потом приподнял и посадил в седло. – Я предпочел бы взять тебя в первый раз на чистых простынях, а не на конюшне. Но до самой границы нам кровати не видать. И поэтому постарайся не искушать меня, Кейт.
Сквозь ткань одежды она чувствовала, какие у него горячие сильные руки. И это тепло породило ответный жар, волной прошедший по ее телу. Тотчас заныли груди. Этот отклик испугал ее, и она резко бросила в ответ:
– Зачем мне искушать тебя? Это твоя собственная грешная плотская натура...
Неопределенная улыбка скользнула по его лицу в ответ на ее слова.
– Очень грешная и очень плотская, – согласился он. – И очень нетерпеливая. – Повернувшись к Гэвину, который выводил оседланного мерина и остальных лошадей с притороченными к седлам вьюками, он громко крикнул брату:
– Я принимаю пари. Два фунта.
Гэвин пробежал взглядом по улыбающемуся лицу Роберта, по раскрасневшейся Кейт и с сомнением покачал головой.
– Нет, я, пожалуй, не стану рисковать.
– Струсил? И все же пари остается в силе. И я намерен получить свое.
Кейт смотрела, как он легко вспрыгнул на лошадь и рысью пустил ее вперед по дороге.
– Что за пари? – поинтересовалась Кейт.
– Не обращай внимания, – улыбнулся Гэвин. – Еще один пример того, как мне необходимо научиться держать язык за зубами. – Он устроился в седле и тронул коня. – Но и ты, кажется, еще не научилась угадывать, когда лучше придержать язычок. Его можно жалить, но нельзя выводить из себя. Постарайся не рисковать, пока не поймешь, когда лучше к нему не подходить. Смотри, как это делаю я.