В сущности, как это будет видно из дальнейшего, буржуазия оценивает большую часть литературных и зрелищных произведений детективного жанра как истинное искусство и даже как высшее достижение в борьбе за освобождение художественного творчества от многовековых цепей моральных ограничений. С другой стороны, если признать, что нравственность— одно из самых существенных проявлений человека, то посягательство на нее со стороны апологетов аморализма, достигшее ныне невиданных размеров, не может быть вопросом второстепенной важности. И наконец, объем и влияние всей этой продукции настолько велики, что считать ее побочным явлением в духовной атмосфере капиталистического мира — значит пренебрегать процессом последовательной и преднамеренной дегуманизации быта и культуры.
Марксистско-ленинская эстетика много и очень внимательно занималась такими явлениями, как антироман в художественной литературе, театр абсурда, абстракционизм в живописи и скульптуре. Им посвящены сотни статей и десятки книг, в большинстве своем полезных и своевременных. Но каждый, кто хотя бы бегло ознакомился с культурной жизнью Запада, знает, что вышеупомянутые явления затрагивают лишь ограниченный круг потребителей — снобов, интеллектуалов-авангардистов, университетскую молодежь. Когда ходишь по улицам Парижа и Лондона, невозможно не заметить, что большинство прохожих даже не обращают внимания на витрины выставочных залов, не говоря уже о том, что никому и в голову не приходит их посетить, несмотря на бесплатный вход. И не удивительно — обыкновенного человека не интересуют абстрактные картины, даже самые виртуозные по исполнению, потому что они непонятны, не трогают его, ничего не говорят ему о жизни. Но тот же самый человек, не желающий даже бросить взгляд на полотна Полякова, читать утомительно-тягучие книги Алена Роб-Грийе или слушать бесконечные, монотонные монологи героев Беккета, с готовностью покупает в киоске очередной выпуск «Черной серии», с любопытством листает детективно-эротические журналы и по воскресеньям выстаивает очередь в кино, чтобы насладиться какой-нибудь очередной гангстерской небывальщиной.
Заниматься лишь критикой школ и течений, интересующих главным образом профессионалов и снобов, означает создавать работы, нужные прежде всего теоретикам и людям искусства. Такого рода книги, как мы уже сказали, нам необходимы. Но наша идеологическая пропаганда должна не только останавливаться на авангардистской продукции, предназначенной для «элиты», но и показывать сущность другой, неизмеримо более обширной массовой продукции, которая внешне считается «народной» и «популярной», а по сути дела нередко является составной частью страшного, безостановочно действующего механизма, развращающего сознание широких слоев общества, механизма идеологической диверсии и психологической войны.
И еще. В продукции «детективного» и «шпионского» жанров, которая является объектом настоящего исследования, существуют и противоречивые и даже в определенном смысле положительные явления, отличающиеся талантливым и реалистическим анализом буржуазной действительности. Да и большая часть пошлых массовых фабрикаций, как бы они ни были неинтересны в художественном отношении, представляет собой любопытный с психологической и социологической точки зрения материал. В этой серийной продукции часто с неожиданной прямотой выявляются агрессивные концепции и страх, суеверные надежды и вполне реальное отчаяние, жестокость и ужас, иррационализм и аморальность, навязчивые идеи и иллюзии общества, находящегося в состоянии глубочайшей безысходности и полного разложения. Эта продукция раскрывает нам действие механизмов, которые на Западе слишком часто скрыты демагогическими фразами и лицемерным оптимизмом псевдонаучных прогнозов.
Одна из самых больших трудностей, возникающих при исследовании этого жанра массовой культуры, — огромное количество произведений. Не ставя перед собой практически неосуществимой задачи изучить весь имеющийся материал, автор настоящей работы постарался познакомиться с возможно большим количеством произведений, и прежде всего с теми, которые наиболее характерны для того или иного этапа, той или иной тенденции развития жанра в целом. Кроме специальных монографий, статей и рецензий, часть которых цитируется в книге, автор настоящей работы изучил свыше четырехсот романов, и если в книге он останавливается лишь на некоторых из них, то только для того, чтобы избавиться от ненужных повторений и сберечь время читателя.