— Конечно в белом, мессир. Лейла обладала ангельской душой, хотя и не молилась Господу нашему Иисусу.
— Тогда Роже, она никогда не придет к тебе. Оттуда лежит прямая дорога к Богу и, возможно, она уже давно слилась с ним и растворилась в его величии, и теперь сам Бог хранит в себе её любовь к тебе. - Честно сказал я рыцарю.
Проскакав несколько часов, мы въехали в широкую долину, лежащую между вздыбленных и искореженных гор, которую казалось совсем не затронул катаклизм. Однако русалочка вдруг заплакала при виде этой мирной долины и закрыла лицо руками. Подъехав к девушке, я стал выяснять у нее в чем дело и сквозь рыдания она ответила мне:
— Барин, я не могу ехать дальше, там за лесом находится мертвое Русалочье озеро. Когда-то давно, еще до того как эти места стали ядовитыми, туда русалки приходили умирать, когда становились совсем старенькими и седыми.
Прижав плачущую русалочку к своей груди, я гладил её по хрупким плечам и успокаивал её, говоря:
— Не плачь, моя милая, не плачь. Сейчас я все исправлю, моя маленькая рыбонька. Вот увидишь, Лесичка, мертвое Русалочье озеро станет живым. Ты же меня знаешь, малышка.
Мои слова немного успокоили русалочку, но ехать дальше она боялась, невидимая сила угрожала ей. Отъехав к самому началу долины, я велел всем спешиться, взял с собой Уриэля и мы поскакали по дороге вперед, но уже через три километра наших коней словно подменили, они стали вялыми, сонными и едва плелись спотыкающимся шагом.
На нас с Уриэлем, эта гадость, похоже, никак не подействовала, а вот жизнь магических коней, явно, находилась в опасности не смотря на мои золотые обереги и мы были вынуждены повернуть назад. Не знаю, что это было, имя какой Смерти, мне некогда было это выяснять методом проб и ошибок. Как только мы присоединились к своим друзьям, Мальчик и Доллар снова были веселы и бодры. Меня это жутко взбесило и я немедленно скомандовал своему другу-ангелу:
— Ури, летим по воздуху. Спускаться будем плавно и если Узиил почувствует себя плохо, то я прекращу спуск и ты опустишь меня, держа за шиворот, как тогда, в Серебряной степи.
Ангел был хотя и мрачен, но абсолютно спокоен.
— Нет проблем, мессир. Только хотел бы я знать, почему Мальчик и Доллар так сдали. Ведь они заговорены от всех имен Смерти, мессир.
Усаживаясь в седло пегаса и беря в руки поводья я сказал:
— Ури, можно сделать заговор от любого имени Смерти, но не от нее самой. По-моему, в этом месте просто сосредоточенна смерть для всех магических существ, а не только для русалок и я хочу немедленно прекратить это безобразие. Понимаешь, немедленно! Парадиз Ланд это место вечной молодости и смерти здесь делать нечего. Она может надеяться только на какой-то нелепый несчастный случай.
Держа в руках амфору с водой из Драконьей купальни, я велел Узиилу подняться повыше. Сверху долина, поросшая рощицами, соединявшимися впереди в кудрявый, зеленый лес, казалась мне идиллической. Мы пролетели уже дальше того места, где наши магические кони стали сонными и вялыми, но Узиила это никак не затронуло, он ритмично махал своими огромными крыльями и явно был не прочь порезвиться.
Пролетев километров двадцать, я увидел внизу абсолютно круглое черное озеро, диаметр которого был километра три, не меньше. Озеро поразило меня своей абсолютной чернотой. Вода не отражала ни одного лучика солнца и вызывала тревожное чувство в моей душе, словно я заглянул в какую-то чудовищную бездну. Узиил пролетел над озером на высоте двух километров и я повернул его и пустил по широкой спирали с медленным снижением. Крылья пегаса трепетали без малейших усилий, Уриэль тоже спускался совершенно спокойно.
Лес подступал к озеру почти вплотную и лишь с одного края, с того, где неподалеку, метрах в трехстах проходила дорога, был лужок, на котором стояло с полсотни полуизбушек, полуземлянок, возле которых копошились какие-то человечки. Видя, что моему крылатому красавцу ничего не делается, я направил его к этой крохотной деревеньке, расположившейся между лесом и мертвым Русалочьим озером.
Человечки оказались русалками, кикиморами и лешими, но боже мой, как стары они были. Это были живые мумии, беззубые, с коричневыми, морщинистыми лицами, с белыми, как снег, волосами, в которых лишь изредка виднелась чистая русалочья синева и изумрудная зелень волос кикимор.
Такого апофеоза старости я еще не видел и уж на что феи были стары и убоги, они все-таки были довольно крепкими и подвижными старушонками. Стараясь не глядеть на этих беспомощных старичков и старушек, я подошел к черному озеру и зло плюнул в него. Мой плевок даже не всколыхнул этой поганой, гнусной черноты.
Опрокинув амфору набок, я стал лить в озеро воду Драконьей купели, которая текла из горловины широкой, чистой и светлой струей. При этом я видел то, как сопротивляется черная мерзость этой живой воде, как она старается оттолкнуть её, отторгнуть. Солнце хотя уже и прошло зенит, но всего какой-то час назад и времени до заката, у меня было достаточно, чтобы заставить эту черную, мертвую жидкость соединиться с магической водой. Закурив сигарету я присел на бережок. Вскоре ко мне присоединился ангел и, прикуривая от моей сигареты, сказал бесстрастным голосом:
— Мессир, в избах я насчитал двести восемь душ, которые готовятся избавиться от своей бренной телесной оболочки.
— Ури, сколько еще в Парадиз Ланде таких вот мест? - Поинтересовался я у ангела.
— Парадиз огромен, мессир, а я всего лишь молодой ангел, который не облетел и тысячной его части. Так что не спрашивай меня об этом. - С грустью в голосе отозвался Уриэль.