И если король теперь обратит на Северную прoвинцию более пристальное внимание, значит, поездка сюда и потраченное на нее время были не зря.
И тем не менее все складывалось настолько хорошо, что в это не верилось…
Устав гонять мысли по кругу, он потянулся к чистому листу. Написал короткое: «Понял тебя», — и сразу же отправил.
Без подписи и важного «соглава чего-то там».
Когда Мартин вышел в гостиную, Поллоу как раз успел принять полувертикальное положение и теперь сидел на диване, озадаченно осматриваясь и держась рукой за голову.
Картина живописнее некуда: скомканная диванная накидка, шуба вместо одеяла, измятая одежда и «пчелиный» шарф оттенка «вырви глаз», обвернутый вокруг тощей шеи.
На этом шарфе белый и сосредоточил норовящий расфокусироваться взгляд; заплывшие глаза округлились.
— Это ещё что за дрянь? — Не отнимая правой руки от затылка, Гилберт приподнял цветное полотно кончиками пальцев левой с таким видом, будто ему на грудь положили дохлую крысу.
Мартин хмыкнул и громко хлопнул дверью, чтобы привлечь к себе внимание. Поллоу вздрогнул и вскинул к нему полные муки бледно-голубые глаза.
— Что, все-таки не сам вязал?
Гилберт шутку не оценил.
— Воды-ы-ы… — простонал он, на сей раз схватившись за голову обеими руками. — Умоляю, дай воды или убей!
Мартин усмехнулся, не испытывая и тени сочувствия, но все же прошел к столику у кресел и наполнил стакан.
— Держи. — Подал несчастному. — Не умеешь пить — не берись.
— Не буду, — выдохнул белый, — клянусь, никогда больше!
И жадно припал к стакану, будто провел ночь в пустыне, а не на диване в гостиной.
— Ну и вот, — рассказывал Гилберт, сумевший внятно говорить только после трех стаканов воды и двух чашек крепкого кофе, который по просьбе Мартина служанка принесла прямо в комнату. — Пошел я, значит, в мужской клуб, а там она — леди Персиваль.
Март как раз отпил из своей чашки и чуть не захлебнулся, вскинул глаза на помощника, сидящего в кресле напротив (к счастью, уже в халате, а не в изгвазданной шубе).
— В мужском клубе? — уточнил, что бы убедиться, что не ослышался.
Гилберт же невинно пожал плечами.
— Это же леди Персиваль.
Что верно, то верно. Аллена Персиваль — бывшая Αллена Жиле, бывшая Аллена Ларьон, бывшая… На что Мартин старался быть в курсе того, что происходит в свете, упомнить всех покойных мужей леди Аллены он был не в силах. Ей недавно исполнилось тридцать, но список ее бесконечных браков насчитывал уҗе не меньше десяти позиций и с каждым гoдом норовил пополниться новым кандидатом.
— Черная вдова, — добавил Гилберт многозначительно.
Март поморщился.
— Охотница на богатых стариков. Я в курсе.
А еще большая любовь его друга. Два года назад, как раз между браками, у леди Аллены случился бурный роман с Рикхардом Брэниганом, закончившийся очередной свадьбой первой и разбитым сердцем второго: приехавший в столицу по делам престарелый лорд Персиваль, не теряя времени даром, сделал молодой вдове заманчивое предложение, и та недолго думая дала свое согласие и умчалась с новым супругом на север.
— О, так вы знакомы? — оживился Поллоу.
К сожалению. И воспоминания об этой женщине у него остались не самые лестные.
— Мельком, — соврал Март. — Tак что она, устраивает благотворительный вечер?
— В поддержку какого-то приюта, — довольно подтвердил Гилберт. — Сначала она сказала, что будет вся местная знать, только «свои». Но потом мы с ней выпили, разговорились и-ы-ы… — Светлый сделал широкий жест, подобно фокуснику на ярмарке. — Пожалуйста — мы приглашены!
— Умно, — признал Март.
На подобных вечерах для «своих», как правило, можно почерпнуть немало любопытных сведений. И раз уж Приуз, с согласия короля, рекомендует задержаться и помозолить северянам глаза, лучшего случая для этого и не придумаешь.
— Вот видишь! — Получив похвалу, Поллоу засиял ярче начищенного подсвечника. — Что бы ты без меня делал!
Не проветривал бы полночи комнату, например?
Мартин предпочел промолчать.
Что ни говори, а без Гилберта он даже не узнал бы о предстоящем мероприятии, не то что попал бы на него — особенно учитывая здешнее отношение к черным магам.
Но не прошло и минуты, как белый снова все испортил.
— Шарф, кстати, творчество воспитанников этой бoгадельни, — брякнул он как бы между делом, потянувшись к оставшемуся на подносе кофейнику.