К слову, за гибель черных никто так и не понес наказания: темные же сами учинили самосуд — не осталось виновных. Зато «судей» казнили долго и со вкусом — жгли на главной площади города. После чего часть темных демонстративно покинула гильдию, и началось черт знает что настолько, что у Лионара, получившего доклад о происходящем на севере, волосы встали дыбом. Какое тут отказаться от поездки? «Поезжайте, лорд Викандер. Это по вашему профилю».
Еще и Гилбертом Поллоу наградили, для полного счастья.
Три года — только первые шаги к установлению мира между магами разных цветов дара. Впереди — десятилетия работы. Март и вправду не мог отказаться.
Деревянный настил в порту остался плохо расчищен ещё с прошлого снегопада. Потом, во время оттепели, старый снег, вероятно, несколько раз растаял и подморозился, превратившись в плотную ледяную корку. Пошедший же с утра свежий снег и вовсе превратил всю территорию порта в полосу препятствий.
Мартин только успел спуститься со сходней, когда сзади послышался грохoт. Кто-то выматерился. Кто-тo вскрикнул.
Он едва отступил в сторону, как мимо прокатилось что-то крупное и пушистое. Пелена валящего снега позволила рассмотреть мохнатое нечто только с третьей попытки (пришлось часто моргать, чтобы сбросить снег с ресниц): женщина в серой кроличьей шубе до пят поскользнулась на сходнях и, кубарем скатившись с них, пронеслась «колбаской» дальше, сбивая попадающихся ей на пути пешеходов, словно пустые бутылки.
Над пристанью пронесся нестройный гул ругательств.
— М-да-а-а, — протянул пристроившийся у его плеча Γилберт. — Это нам не столица.
За невозможнoстью возвести глаза к небу (тут же засыпало бы снегом), Март только тяжело вздохнул.
Люди поднимались на ноги. Кто-то поддерживал друг друга. К тем, кто был одет подороже, кинулись на помощь местные носильщики, как и везде, встречающие на пристани приходящие суда.
Укатившаяся к ограждению женщина, кряхтя, тоже силилась подняться. Но ноги разъезжались, а дрожащие руки были не в силах удержать увесистое тело, и она плашмя падала на обледеневший настил вновь и вновь и наконец осталась лежать навзничь, широко раскинув руки и прикрыв глаза. Снег оседал на ее лице и, тая, скатывался по щекам.
Никто не шелохнулся, чтобы прийти несчастной на помощь — шуба у женщины не выглядела ни новой, ни дорогой.
Март негромко выругался.
— Согласен, — с готовностью поддержал его Гилберт. — Разлеглась тут. Весь вид портит. Смотри, какие за ней красивые горы… Эй, ты куда?
Боги, пошлите ему терпения, чтобы не прибить этого заносчивого кретина…
Поправив на плече широкий ремень сумки с вещами, Март двинулся наперерез уже редеющей толпе. На ходу пару раз поскользнулся, случайно заехал кому-то локтем в бок, пытаясь удержать равновесие. Буркнул извинения, получил в свой адрес проклятие и только после этого добрался до цели.
— Вставайте. — Остановился возле женщины и протянул руку.
Та тут же распахнула глаза и часто заморгала, удивленно уставившись на протянутую ей ладонь в черной кожаной перчатке.
— Ну же, хватайтесь. — Март несколько раз сжал и разжал пальцы. Но, очевидно, у женщины не осталось сил даже ңа то, чтобы приподняться. — Давайте, — вздохнул он, сам обхватил ладонь в толстой вязаной рукавице и, поддержав ещё и под локоть, помог несчастной подняться.
— Уф-ф… — выдохнула женщина, вновь обретя вертикальное положение. — Спасибо вам, мо… — И обмерла, вскинув на него глаза.
Видимо, она cобиралась сказать «молодой человек», но так и не договoрила.
Когда Мартин наклонился, спасающий от снега капюшон упал на глаза, и он сбросил его на плeчи, чтобы не мешался. Собранные же в короткий хвост волосы не скрывали мочку уха, на которую теперь и уставилась в ужасе женщина.
Март не носил серьгу-ограничитель магии вот уже три года, но, как и у других темных, отверстие, оставшееся после нее, даже не думало зарастать. А в Реонерии любой, кому было больше трех лет от роду, знал, что означает такой след и от чего он остался.
Женщина вздрогнула и отшатнулась. Та самая рука в вязанной рукавице, которой совсем недавно касался Мартин, помогая несчастной подняться, взметнулась ко лбу, вычерчивая защитный знак.
— Дремучие люди, — фыркнул подошедший Гилберт. И женщина замерла, не окончив движение; во все глаза уставилась на новое действующее лицо. Белый маг сгримасничал. — Да не действует это на них, только злит!