На самом деле он всё ещё был очень слаб. Но некромант, явно подслушивавший, что происходит за дверью, шарахнулся от молодого человека.
- Я обещал, что я тебя не трону, - скривил губы Дэн. – Ты обещал хлеба и одежду. Я жду.
В слабом свете керосиновой лампы некромант нехорошо улыбнулся. У него были плохие зубы. Дэн увидел, что трупарь младше, чем ему показалось вначале – мельком видя его в Воспитательном отделении, он ещё тогда подумал, что некроманту лет сорок. Но ему тридцати – и то не было! Прозрачные, безжалостные глаза так и отсвечивали от лампы желтизной.
- Минуточку-минуточку, пять, десять минуточек, добрый господин, я пойду пороюсь в сундуках.
Дэн был слишком слаб, чтобы как следует врезать этому непонятному, странному человеку. С одной стороны – спас, притащил в свой дом и выходил, но с другой – совершенно неясно, для чего старался. Но Дэну не хотелось показывать, что он еле стоит на ногах, а удар его руки не сильнее, чем взмах крыльев ночного мотылька. Поэтому он отыскал взглядом низкое кресло и уселся в него как можно вальяжнее.
- Я жду, - сказал он.
Но едва некромант вышел, как Дэнни вскочил и, пошатываясь, обшарил всю комнату. Не найдя в ней еды, он вернулся с лампой туда, где убил кусачую тварь. При свете лампы он заметил, что укушенные места распухли и стали багровыми.
Твари на полу не оказалось. Зато был стол, полка на стене, ларь с хлебом. На полке Дэнни нашёл бутылку с прокисшим молоком и закрытую щербатой тарелкой миску с вареной картошкой. О большем он и мечтать не мог. Давясь, Дэн запихивал в рот куски холодной несоленой картошки и чёрствый хлеб, и запивал простоквашей. Вместе с сытостью его тело обрело тяжесть и боль. Болела обожжённая морозом кожа в тех местах, где ещё не омертвела окончательно, болели застуженные органы, болел отвыкший от нормальной еды желудок, болели укусы крысы. В лёгких и горле скребло, словно кто-то прошёлся по ним напильником. Голову ломило, суставы просто кричали о боли. Но к своей боли у Дэна по-прежнему был иммунитет – она оставалась бесполезной.
Когда пришёл некромант, у его ног вертелась чёрная с рыжими подпалинами собака. Верно, та самая, что нашла его на кладбище Умные глаза собаки смотрели на доходягу с подозрением.
Некромант втащил в кухню большой узел, кинул Дэну под ноги.
- Забирай, пользуйся моей добротой, - буркнул он. Теперь маг был чем-то серьёзно разозлён.
- Хотел сделать из меня ходячее пособие? – Дэн даже нашёл в себе силы ухмыльнуться. Тут же пожалел – треснула кожа на губах.
- Не твоё дело, что я хотел, - огрызнулся некромант. – Одевайся и проваливай.
У Дэнни при мысли, что надо будет снова выйти на холод, всё внутри вздрагивало и съёживалось, но и оставаться в домишке мага ложи Смерти не хотелось. Здесь всё так и предупреждало об опасности. Подвох мог быть в каждом шаге некроманта. Он мог узнать в Дэне человека, которого приказал убить Чезаре Роз. Пока не прошла эта проклятая слабость, нельзя даже спрашивать об этом, чтобы не выдать себя.
Стараясь не выпускать мага и собаку из поля зрения, Дэнни сел на пол и стал разбирать вещи. Некромант, видимо, твёрдо решил спровадить своего спасённого: принёс толстые суконные брюки, даже на вид слишком короткие и широкие для Дэна, рубашку, тёплую фуфайку, связанную из коричневой и жёлтой шерсти, огромный бараний тулуп без пуговиц и пояса, в который можно было засунуть три-четыре таких, как Дэнни, и женский пёстрый платок. Изрядно потрёпанные ботинки и к ним две относительно чистые тряпки в качестве портянок – от сердца оторвал, не иначе. Поэтому они такого цвета – некогда бордовые, но изрядно порыжевшие от времени…
Одежда пованивала. Понятное дело, кладбищенский житель снял её с трупов, и не всегда трупы отличались исключительной свежестью. Но Дэн и сам пованивал после тюремной канализации, так что запахи гармонично сочетались и вызывали рвотные позывы. Одевшись, он не удержался – он еле успел наклониться и подобрать полы тулупа, как его желудок вывернуло наизнанку.
- Гигантский ядовитый щелезуб, - прокомментировал некромант. – Помереть не помрёшь, но помучаешься. Извини, других не водится – всех крыс он пожрал ещё с год назад, как явился сюда. Его яд не смертелен, но руку разнесёт ещё как.
- Так вот о чём ты жалеешь? О том, что яд этой крысы не смертелен? – выдавил Дэн, вытирая рот. Его мутило, шатало, и с каждой секундой сильнее.– Чтоб тебя Спящий увидел, чурсов трупарь!