Но здесь, в поселении Моро, работали все, от мала до велика, и Дэн не видел, чтобы при этом использовалась магия! Убирать снег полагалось лопатами, чистить и резать овощи – ножами, варить еду - в котлах на огне. Очень странно распределяя работу, словно задавшись целью, чтобы каждый потрудился на таком участке, где ничего не умеет, люди Моро создавали иной раз весьма рискованные ситуации. Ранились, калечились. И вместо того, чтобы обратиться за помощью, справлялись своими силами… или не справлялись вовсе. Особенно женщины. Здесь совершенно не ценили женщин, что поражало Дэна. Он к такому не привык. Его бабушка по отцовской линии, его мать всегда были дома в большом почёте. Светлые маги-женщины охотно трудились вместе с магами-мужчинами, особенно это касалось ловцов. При дворе короля Кешуза дамам поклонялись как прекрасным, надушенным идолам… а в поселении их, кажется, и за людей не считали. Так, функции. Вышивальщицы, посудомойки, швеи, прачки.
Стихийники не использовали магию на виду у всех и очень неохотно облегчали себе даже самые сложные задачи с помощью волшебства. Эмоционально стихийники вели себя очень сдержанно. Здесь не старались заниматься развитием, читать и слушать музыку исключительно ради роста или углубления чувств. Всё это мало заботило стихийников. Им важен был покой, их манило равновесие и полный мир в душе.
Но Дэну такой покой не пришёлся по сердцу. Кормчий сказал правду – исцеление болезней тут отдавалось на волю судьбы. Сильные и здоровые выживали, больные умирали – кто в благости, а кто и в страшных мучениях. Вот мучений-то, разумеется, не своих, а чужих, Дэн и искал. Обходя поселение, он поначалу удивлялся, куда попрятались совсем уж немощные и дряхлые старики, но в конце концов смирился, что их попросту нет. Вполне возможно, их куда-то отселяли, чтобы не смущали своими болячками остальных – никто на этот вопрос Дэну прямо не отвечал. Худой, болезненного вида чужак не вызывал у людей доверия, тем более, когда подходил с предложениями о помощи. Плохой из него был Утешитель Моро – потому что в его утешениях никто не нуждался.
Прожив в Моро дня три или четыре, Дэнни почувствовал себя совсем скверно. Он не только не восстановился, ему стало хуже. Почти всё, что он съедал, выходило наружу с рвотой, головные боли начинались с утра, к вечеру достигая пика, и неровный, не крепкий сон с резкими пробуждениями не давал успокоить нервы. Сначала Дэн думал о щелезубе, но его укусы уже зажили, а яд наверняка весь вышел из организма. Потом он понял – ему не хватает боли, чужой боли как источника энергии. Без неё он никогда не придёт в норму. Кураторы Воспитательного отделения испортили ему эмоции. Видно, добивались ещё худшего, но его спасла музыка. А может быть, его просто ещё недожали... Дэну даже иногда снился куратор Поллок, его пепельные глаза, его голос, похожий на липкую паутину.
Но ему надо было добиться того, чтобы люди шли к нему как к целителю. Несли свою боль. Иначе, пожалуй, он умрёт.
Наконец, Дэну повезло – в один прекрасный день молодой Работяга Моро рубил мёрзлое мясо и попал себе топором по ноге. Мальчишка лет пятнадцати, он пытался сам себе остановить кровь, перетянув ногу ремнём выше колена, но у него ничего не получилось. Он спрятался, боясь наказания за неловкость, и не ищи Дэн чьей-то боли, истёк бы кровью. Она пропитывала повязку за повязкой, и ремень никак не помогал. Дэн нашёл мальчишку в сарае за продуктовым складом. Всюду были пятна крови. При виде раны Дэнни повело – пришлось сесть рядом с пареньком, чтобы прошла хотя бы темень в глазах.
Мальчишка если и видел раньше Дэна, то есть Утешителя Моро, то разве что мельком, и испугался лица с потемневшей, облезающей кожей и страшной худобы. Забившись в угол сарая, рукой зажимая рану на голени, Работяга Моро трясся от ужаса.
Его эмоции оказались на редкость сильными. В этом поселении правила сдержанность, и даже если людям было больно – они старательно это скрывали. Мальчишка же и не старался сдерживаться. По его грязноватому лицу текли слёзы, окровавленные пальцы вздрагивали.
- Боишься? – спросил Дэн.
Всхлипывая, парнишка кивнул.
- Это хорошо. Бойся. Я сейчас буду делать больно. Недолго. Это поможет тебе…