Ещё не осознав, что происходит, Дэн вздрогнул, и музыка смолкла. Безмолвная скрипка, неживая, лежала в его руках.
Дэнни положил её на стол. Бережно укрыл чистой тряпочкой. Суконная куртка, висящая рядом на стуле, тяжело сползла на пол, и поднимая её, Дэн нащупал в кармане позабытую склянку Швеи. Мазь пахла неприятно и резко, и скрипач с осторожностью колупнул её пальцем. Собрался нанести слой на шрамы левой руки и обнаружил, что кожа уже выглядит куда более чистой и гладкой, чем раньше. Подживающие шрамы больше не были такими воспалёнными. Дэн рассеянно помазал их и пошёл искать зеркало. Не нашёл.
Уже темнело, когда стихла капель. Оттепель закончилась. Прозрачный воздух медленно наливался синевой, в небе уже не оставалось ни облачка. Зажглась первая, робкая, бледная звезда, хорошо видная из окна спальни гостевого дома. Дэн лёг прямо поверх покрывала, не снимая одежды, и закинул руки за голову. В дрёме ему послышался тихий стук в дверь, но он не пошевелился.
Спустя некоторое время стук повторился – лёгкие звуки, чуть громче царапанья мыши под полом. Дэн вскочил с кровати, босиком подошёл через комнату и кухню, отворил дверь. На пороге стояла Швея Моро, перебирая руками край накидки. Глаза у неё были круглые и испуганные. Светло-русые волосы возле висков покрылись инеем, как сединой, и ресницы тоже. От неё пахло талым снегом и ветром.
Дэн молча посторонился, пропуская женщину в дом. Швея от робости еле двигалась, и через два-три шага буквально рухнула в его объятия.
***
Швея пришла от посещения гостевого дома в ужас. Полоскунья – та, хоть и говорила, что боится новичка, вела себя смело и выставляла свои прелести напоказ. Кажется, Утешитель даже растерялся от её напора. И смотрел на Полоскунью как-то с опаской. Швее за подругу было стыдно. Но она постоянно ловила себя на том, что глазеет на Утешителя. Он ей напоминал картофелину в земле и кожуре – под всеми верхними слоями, сползающими с него коростами, было нечто привлекательное.
И вот Утешитель прикоснулся к ней. Ухватился за плечо. Словно огнём ожёг. И пробудил томление. Не видеть бы его больше. Запереться бы в своём доме.
Но уже наутро Швея, проснувшись, стала думать о поводе снова увидеть странника. Вспомнив про обещание, полезла на верхнюю полку, где стояли склянки с мазями. Открыла одну, понюхала – сильный запах травы-прянки, облепихового масла и переплавленного гусиного жира дали ей понять, что это именно та мазь, которая заживляет кожу. Стеклянная баночка неприятно холодила кожу. Швея завернула её в тряпочку положила в карман полушубка. До гостевого дома не дошла: увидела, как идёт он по той стороне улице. Так и обмерла Швея: неужели её ищет? Но потом сообразила, что идёт он со стороны Бочарова дома туда же, куда шла и она сама. И свёрток в его руках – уж не скрипка ли?
Передала ему мазь, а сама только и думала, как бы ему дурочкой не показаться. Улыбнуться нельзя, кивнуть нельзя, рукой руки коснуться – тоже нельзя. А ну как увидит кто? Кормчему скажет, и тогда всё, одна дорога – в море самой прыгнуть, пока другие со скалы не столкнули. Ох, да ведь и говорить ему не надо – сам увидит, по глазам шалым, как бывало уже не раз…
Швея кинулась к себе в дом, заперла дверь, и закрыла ладошками глаза. Спящему взмолилась: что же ты, неужели не видишь меня в своих снах? Да видно, слишком уж она маленькая да незначительная, чтобы бог посмотрел сон с нею. Но к вечеру разыгрался ветер, тёплый, не зимний, ударил с оттяжкой по снежным вершинам, как плетью. И пришла оттепель. Да непростая. В звуках капели слышала Швея голос, зовущий её. И противиться ему не было сил у Швеи. Воздуха в лёгких не хватало, чтобы дышать, и ударов сердца не могла сосчитать несчастная вдова. Пробовала отвлечься шитьём, да только машинка рвала нитки, а иголки с булавками кололи пальцы. Взяла книгу – и поняла, что строчки расплываются, а буквы так и пляшут перед глазами. И не нравоучительные истории видела Швея, а грешные. А кулачки капели стучали в стёкла её домика всё быстрее и звонче. И от этих звуков в доме казалось всё невыносимее. Выскочить наружу, на стылый сырой воздух, пока не задохнулась, и бежать, бежать!