Дард что-то кричал. Но Розу было не до его криков. Так, с мечом в одной руке и некромантом, взятым за шиворот, в другой, Чезаре Роз перенёсся под дверь палаты Дэнни.
Услышав пение, доносящееся с той стороны, Сарвен Дард, кажется, порядком струхнул. Но ещё хуже ему стало, когда некромант посмотрел на свои руки. Левая, которая так и висела плетью, сухой веткой торчала из оборванного по плечо рукава, правая походила на птичью лапку – красноватая, узловатая… усохшая. Чезаре и сам испугался, увидев это, а Дард закричал от страха. Понятное дело, эмоционально выдержать столько всего меньше, чем за месяц – это непросто.
Чезаре даже показалось, что некромант сейчас упадёт в обморок. В этот момент дверь в палату Дэна открылась, и Агне Йозеф, ширококостный, могучий, как морское божество, встал на пороге, с неподдельным интересом глядя на Чезаре с мечом и окровавленным Дардом, повисшим на его левой руке.
- А ты отруби ему голову, - предложил Агне. – Посмотрим, что будет.
- Как Дэнни? – спросил Чезаре, пытаясь заглянуть в палату, но мощная фигура некроманта загораживала обзор.
- Что ему станется? Лежит. Кормить, поить, менять пелёнки. Думаю, он ещё немножко времени будет вести себя как младенец. Поющий младенец, - немного подумав, уточнил Агне. – Сиделки-добровольцы есть?
После этого он посмотрел на Упырька, совсем уже сомлевшего, и подцепил его пальцем за шиворот, сняв с руки Чезаре. Щуплый и невысокий Дард повис в руке великана Йозефа, как подвешенный за шкирку котёнок.
- Вот, прервал обряд… кто мог подумать, что некроманта может одурачить древняя мумия? – сказал Роз.
- Ну и чудо. Хотел стать королём мертвецов, да? Теперь, пока не закончишь обряд, будешь мытарствовать, как твой предшественник. Ничему-то вас, трупарей, жизнь не учит! – изрёк Агне, словно не принадлежал к той же ложе, что и Упырёк.
И, величественно ступая, Агне понёс Дарда вон из лазарета. Чезаре даже и не знал, как разорваться – кинуться за Агне Йозефом, потому что с Сарвеном они явно не закончили, или посмотреть, как там Дэнни. Но в конце коридора Агне обернулся.
- Где тут у вас можно пожить денька два-три? Хочу разобраться вот с этим вот экземпляром!
И тряхнул Дарда. Тот, по мнению Роза, заслужил куда большую трёпку, но сейчас ещё недостаточно пришёл в себя после дурмана, которым его опоили.
- Весёлая у вас тут, в форте, жизнь, - изрёк, морща лицо, ван Конрад и вошёл в палату к Дэнни.
***
К концу первого Светлого месяца Дэнни смог выйти из своей палаты в «госпитале», к тому времени уже вернувшемся к статусу общежития – так как остался единственным пациентом во всём форте. К этому времени он уже был в курсе целого ряда событий. Он узнал, что Чезаре стал начальником форта Рахмаш, и для этого ему пришлось очень долго улаживать отношения со старшим офицером магов и с пограничниками не-магами. Что некромант из Иртсана, где так не любят колдунов, нашёл его между жизнью и смертью и вызволил с помощью пения. Что в форт пришли три мага ложи Боли, один из которых является генералом, и что они заявляют на него права, словно на собственность. Узнал он и то, что Дард вернулся в форт, правда, не по своей воле, и некромант по имени Агне Йозеф сурово напоминал ему правила ложи целых три дня, пока не уехал из Рахмаша. А недавно Дард, узнав, что Дэн встаёт с кровати, украл у Чезаре какой-то меч – Дэнни так и не понял, что за меч, хотя ему несколько раз рассказывали то Чезаре, то Линлор – и удрал. Вот прямо только-только вчера удрал. Видимо, боялся, что Дэн будет мстить.
Мстить трупарю хотелось меньше всего. Дэн уже напарывался на это чувство всем сердцем, и теперь не желал повторения. Больше всего запомнилось разочарование от смерти Кора Тэллина – острое, сопряжённое с моментом тяжёлого ранения. Недруг разделил его боль, связанный с Дэном больше, чем эмоционально – мощным потоком боли и музыки. Но как мало он успел испытать перед смертью!
Что до Сарвена Дарда, то он, пожалуй, даже и не заслужил ни потока, ни разделения, ни боли, ни даже смерти. Щуплый жалкий человечек, рохля и тихоня, а от смерти испытывал такое наслаждение, что аж противно. Так к чему его радовать?
Больше всего с Дэнни сидела Линлор – нередко с малышом Терри, который крутился у неё под ногами, пытался поесть из тарелки Дэна, болтал, по большей части, непонятно, и всячески мешал матери. Первое время Дэн был настолько слаб, что не мог самостоятельно есть и пить, не то, что вставать, и, когда Линлор меняла под ним бельё или подсовывала судно – воспринимал это как пытку. Опять это была неволя, теперь уже по прихоти восстанавливающегося тела. Но хуже всего оказалось даже не судно. Пожалуй, Дэн даже научился радоваться дням, когда Линлор Роз приходила с сыном – потому что когда она являлась одна, то занималась с ним восстановлением эмоций.