Как сейчас помню, в примечании к ней значилось, что сибирские инородцы, допустившие при совершении своих суеверных обрядов убийство, освобождаются от наказания.
Я тут же написал Щегловитову (в то время обер-прокурору уголовного кассационного департамента Сената — Ю.В), привел номер статьи и текст примечания. Кстати, после нашего спора указанное примечание было в следующем издании уложения о наказании исключено...
Таким образом русское законодательство лишилось одной из самых удивительных своих статей, которая могла бы послужить организаторам дела Бейлиса. Ведь предоставлялась возможность обвинить Бейлиса в убийстве, но освободить его от наказания. Таким образом, евреи оказывались бы обвиненными в целом в совершении ритуальных убийств, однако освобождались бы от конкретного наказания конкретного преступника». [29].
Щегловитов, впоследствии один из «организаторов» дела Бейлиса, видимо и не думал о таких перспективах. А Грузенберг думал. И умело спровоцировал отмену опасного примечания.
Уже входе киевского процесса Грузенберг упомянул убийство в 1899 году в Богемии евреем Гюльзнером христианской девушки. Оно было совершено, кстати, вблизи от места закладки синагоги, в этом случае в показаниях также фигурировали неизвестные местным жителям приезжие (опять на «конференцию» прибыли?) евреи. Кассационный суд тогда отменил приговор именно потому, что душегуба судили за ритуальное убийство, а такового законами Австро-Венгрии не предполагалось.[111] Нет юридической нормы — нет и факта. Государство видит окружающий мир только через букву сочиненного кем-то закона.[112]
Профессор Сикорский указывал, что в учебниках судебной и другой медицины понятия ритуального убийства не существует, но только по условиям цензуры. В этой связи адвокат Грузенберг попросил занести в протокол, что профессор не смог назвать научных источников по ритуальным убийствам. Да, можно согласиться: «Уже не в первый раз защита Бейлиса прибегает к явной передержке: отсутствие термина «ритуальное убийство» в официальных документах и литературе, в решениях судов, как и отсутствие такой статьи в уголовном кодексе (не только России, но и многих других стран) — обусловленное желанием избежать национальной розни, погромов — еврейская сторона, которую на Киевском процессе представляли светила русской либеральной адвокатуры, изображает в качестве «доказательства» того, что будто бы ритуальных убийств существовать не может» [66].
Ловко, ничего не скажешь! Впрочем, в этой изворотливости ничего удивительного нет. Опыт! Многовековой опыт! Ссылаясь на источник, известный исследователь иудаизма И. Лютостанский писал: «Талмуд хвалится тем, что раввины могут сделать 300 возражений против такого пункта учения, ясность которого очевидна...»
Этот опыт и пригодился адвокатам. Один из них, Г.Слиозберг, вспоминал: «Надо было начать творить специальную еврейскую юриспруденцию с применением методов чисто талмудических...»[113]
В этом контексте интересно мнение Флоренского об адвокатах. Он уверял, что «с хасидами и даже Шнеерсоном» он сговориться сможет, а с адвокатом — нет. Причем этот «адвокат» именуется Флоренским «врагом рода человеческого», т.е. Дьяволом. А ведь в католической демонологии «адвокат дьявола» ищет причины, которые мешают причислить кандидата к лицу святых. Между тем Флоренский делает из своих рассуждений вывод: «ужасна смерть мальчика Ющинского, — кто знает, может быть, св.мученика в церковном смысле». [29].
И все-таки самонадеянный Грузенберг ошибся, как постоянно ошибается и диавол. Конечно, в Киеве предусмотрительный и опытный адвокат отрабатывал свои десять тысяч гонорара (по тем временам огромные деньги) энергично, но зарвался. Переоценил свои силы, как это часто бывает с его соплеменниками. Именно Грузенберг, а отнюдь не «жандармский режим» настоял, чтобы в деле открыто фигурировал именно «ритуальный вопрос»! Адвокат решил рискнуть. Грозно сверкнув пенсне, он бросился в бой. Рассчитывал, что религиозное очень трудно доказать юридически. Но оказалось, что если Бейлиса «вытащить» удалось, то зафиксированные решением суда обстоятельства убийства Анрюши Ющинского прямо указали: ритуальное преступление было![114]
111
Всего в промежутке между 1867 и 1917 годами в германском ареале было возбуждено двенадцать процессов о ритуальных убийствах.
112
Интересно, что адвокатом Гюльзнера был Ян Масарик, будущий президент Чехословакии, посвятивший этому делу целую книгу. Тогда он словно получил пропуск в большую политику.
114
И хотя В.Жаботинский назвал исход дела Бейлиса неслыханным провалом для царского правительства со времен дела Веры Засулич, это во многом была хорошая мина при плохой игре. И самооправдание. Ведь именно Жаботин- ский сразу после ареста Бейлиса стал высказываться в прессе в том смысле, что необходимо «заставить обвинение позитивно доказывать то, что этим способом принципиально недоказуемо». [29]. То есть, «ритуальность» дела. Этому совету и последовал Отто Грузенберг.