ем не этого. Бояться в Зоне можно всего, чего угодно, поэтому я решаю обойтись без уточнений. Я все же засыпаю под утро нервным беспокойным сном, и мне снится мой отец, который уводит меня по красивой ухоженной дорожке от большого белого особняка. Мне не хочется уходить, но с отцом я готова идти куда угодно. Будит меня громкий крик. Взъерошенная со сна, я вскакиваю на ноги и понимаю, что дела наши плохи. За тот короткий промежуток, что я спала, что-то произошло с тем участком земли, на котором мы обосновались. Теперь вокруг пролегает глубокая траншея, отделяя нас от всей территории Зоны. Сильвер уже не кричит, он просто меряет доставшийся нам клочок земли шагами. Получается два шага влево и три вправо. Паники нет, я снова «выключилась», как и вчера, и теперь просто тупо смотрю, как мой проводник пытается нас спасти. - Что это? - спрашиваю тихо. - Зона сопротивляется, - угрюмо говорит Сильвер, - я так думаю. Ты хочешь уничтожить ее, она хочет уничтожить тебя. Все закономерно. - А если бы я не пыталась ее уничтожить, она бы оставила меня в живых? - интересуюсь я, поражаясь сарказму в собственном голосе. Сильвер смотрит на меня непонимающе, а потом начинает смеяться. Это больше похоже на истерику, но он быстро берет себя в руки. Между тем траншея, отделяющая нас от Зоны, становится шире, из нее лезет какая-то серая масса, густая, как тесто для маминого пирога. - Прыгай, - командует Сильвер. - Не хочу. - Прыгай, черт бы тебя побрал! - кричит он. - Я не смогу тебя перекинуть, прыгай! И тут я понимаю, что от этого не отвертеться. Что мне действительно придется прыгнуть. А еще - он ждет, что я сделаю это первой, и потому не прыгает сам. А щель между тем все шире, а серая масса все зловещей и настойчивей тянется прямо к нашим ногам. - Не наступай на эту гадость, - говорит он очень спокойным тоном, и лишь в единственном глазу его - паника и страх, я вижу это так же четко, как и другую сторону, на которую мне нужно попасть. Отчаянно крикнув что-то несуразное, я с разбега прыгаю через эту шипящую массу, прямо на ту сторону. Тело ударяется о землю, я переворачиваюсь пару раз, чувствуя резкую и сильную боль в правом виске, и замираю, сжавшись, осознавая, что все-таки прыгнула и осталась жива. Сердце наполняется ликующей радостью, пожалуй, таких ощущений мне испытывать еще не доводилось. Сильвер все еще в середине злосчастного островка. Я с испугом всматриваюсь в его лицо - почему он медлит? Почему не прыгнул следом? Кивнув мне, он разбегается и... пропадает в черном зеве образовавшейся пропасти. С криком кидаюсь туда же и понимаю, что еще ничего не кончено, он выкарабкивается, цепляясь руками за самый край. Серое нечто уже поглотило наш островок и теперь начинает наползать с другой стороны. С той, где мы находимся сейчас. Сильвер умудряется почти вылезти, как вдруг издает странный звук, больше похожий на сдавленный крик раненного зверя. Когда он окончательно выбирается из траншеи, я понимаю, что он действительно ранен. - Вляпался в эту срань, - морщась, говорит он, вытягивая покалеченную ногу. Ботинок на ней полностью сожжен, и его лоскуты намертво приклеились к мясу и кости, которая проглядывает сквозь обожженные участки. Меня бы, наверное, стошнило, но я же врач все-таки. И не такое видела. Лезу в рюкзак, пытаясь найти перевязочный пакет и хоть какое-нибудь обезболивающее. Перевязочный пакет, как и ампула промедола, находятся быстро. - Откуда у тебя?.. - спрашиваю, набирая лекарство в шприц. - Без него здесь никак, - пожимает плечами Сильвер. - Нужно же как-то возвращаться... Да не принимаю я его без необходимости, не кривись, - усмехается он. Я делаю укол в вену, с удивлением понимая, что руки не дрожат, и я попадаю с первого раза. - Ты хороший врач, - говорит Сильвер, прикрывая глаза, - даже руки не трясутся. - Не твое дело, - огрызаюсь, злясь то ли на него, что так неосторожно угодил в ловушку, то ли на себя, что решилась идти сюда. - Не бузи, - говорит он тихо, и я замечаю, что дыхание дается ему с трудом. - Возьми, - он протягивает мне цилиндр - ключ. Инстинктивно отшатываюсь. - Ишь, чего удумал!.. - Возьми, - говорит он требовательно, - осталось немного, всего пара домов, - он махнул рукой, указывая направление. - На всякий, если отключусь. - Сильвер, - говорю я, - а давай, я вернусь за тобой? Если за тем домом то, что мы ищем, то разумней мне дойти туда самой, а потом вернуться за тобой. Он начинает хохотать. Долго и страшно, будто вытрясая из себя душу. - Ты не дойдешь, Мари. Я должен дойти с тобой, - серьезно прибавляет он, - я обязательно должен дойти с тобой. - Сложность заключается уже в глаголе «дойти», - позволяю себе съязвить, - ты на это не способен. И потом, выбраться обратно будет легче, если ты чуточку отдохнешь. Сильвер смотрит на меня как на сумасшедшую. - Обратно? - спрашивает он, и я съеживаюсь под его колючим взглядом. - «Обратно» может и не быть. Но ты дойдешь. Я верю. - Лучше во что-то верить, чем быть пустым, - важно прибавляю я. - Я дойду, пошли, - он встает, опираясь на мою руку. Не знаю, чего ему стоит идти, наступая на больную ногу, но он действительно идет, упрямо прикусив губу, и я начинаю испытывать к нему уважение. Идем мы очень осторожно, все так же перед каждым шагом Сильвер бросает гайку. Теперь я поднимаю их - механически, даже не задумываясь, что до меня это делал другой человек. Все самоедство и самокопание, столь свойственные моей натуре, отходят на задний план перед лицом Зоны. Часа через три мы достигаем дома, указанного Сильвером. Это обычная пятиэтажка, каких много в нашем городе. Она - живое свидетельство того, что происходит с нашими домами в наше отсутствие. Фундамент потрескался, сквозь него пробилась скудная растительность Зоны. Выбитые окна зияют черными дырами, облупившиеся стены выглядят так, будто вот-вот рухнут. Жуткое зрелище. Я бы рада никогда не видеть Веселый квартал. - И что теперь? - спрашиваю осипшим голосом - воды не осталось, Мишка оставил один рюкзак под проволокой еще в начале пути, а второй, мой, застрял вместе с ним в паутине. Это свело и без того скудные припасы на нет. Сейчас жажду я ощущаю особенно остро. - Пятый, - коротко говорит Сильвер. Я не понимаю. То, что он говорит - чудовищно само по себе, и я просто отказываюсь в это верить. - Пятый этаж, - поясняет он, закрыв глаза. - Что за чушь?.. В заброшенных домах повсюду студень, тебе ли не знать. - Пятый этаж, - произносит он более настойчиво и теряет сознание. Я задыхаюсь от ощущения несправедливости, бью его по щекам, требуя, чтобы он открыл свой единственный глаз - все бесполезно. Сильвер отключился, будто выполнил свою миссию, приведя меня сюда, и теперь я должна идти сама. Ну, что ж. Пятый, так пятый. Перед тем, как отправиться в Зону, я еще раз побывала у Дины Барбридж, чтобы уточнить кое-что про черный снег. Я не стала говорить о своем визите ни Мишке, ни Сильверу - тем более. Он должен был верить, что ведет свою собственную игру. Сначала мне было страшно. «Зона возьмет свое», - насмешливо сказала мне Дина, отсалютовав неизменным бокалом с вином. И я уже тогда поняла, о чем речь. Речь обо мне. Ключ сам по себе не мог сработать без порождения Зоны. Я сама - часть ключа и должна открыть какую-то дверь. Что там - Дина сказать не смогла, она выпроводила меня, сказав напоследок, что я должна быть готова. А если я еще не готова, то не стоит и соваться в Зону. Я была готова. С самого первого шага за периметр и до последнего к этому страшному дому. Я готова. Сегодня Зона возьмет свое, и если я принадлежу ей, то так тому и быть. С того момента, как я начинаю свое торжественное шествие вверх, проходит минут пять, прежде чем я полностью осознаю, что я все-таки вошла в этот страшный подъезд. Однако внутри меня ждет сюрприз. Здесь на удивление чисто, а под свежевыбеленным потолком торчит новенькая лампочка. Я замираю в ужасе, потому что хорошо помню, как Сильвер говорил: самое опасное в Зоне - это вот такие чистенькие места. Никогда не знаешь, чего именно от них ждать. Крепко сжимаю зубы и делаю первый шаг по аккуратным ступеням. И тут же проваливаюсь почти по пояс. Охнув и вцепившись руками в перила, оглядываюсь вокруг. И с ужасом осознаю, что подъезд принял свой настоящий вид: куски ржавой мочалки по облупившимся стенам, полуистлевшие деревянные ступени, никакой лампочки нет и в помине, и единственный тусклый свет исходит из подслеповатого окошка под самым потолком. Чертыхаясь и в который раз проклиная свой альтруизм, выбираюсь из щели, в которую угодила. Теперь, чтобы не попасть впросак, кидаю гайку, даже если следующий участок подъезда выглядит вполне мирным. Мирным здесь не может быть ничего в принципе, поэтому не стоит обманываться ЕЁ иллюзи