ожусь. - Мария Редриковна, - говорит виноватый голос откуда-то из другой Вселенной, - Мария Редриковна, очнитесь, пожалуйста, я вас очень прошу. - Очнулась уже, - бурчу я, оглядываясь и обнаруживая себя на сырой земле, в вымокшем плаще. Голова моя мило покоится на коленях у Мишки, а сам он выглядит настолько несчастным в своих заляпанных грязью очках, что хочется его пожалеть. - Ты что тут делаешь? - вопрошаю я строго, начиная понимать, что уж Мишки-то точно тут быть не должно. - Не сердитесь, Мария Редриковна, - говорит он, потупившись, - я понял, что вы опасное что-то задумали, и не мог допустить... - Джентльмен чертов, - вздыхаю я с облегчением, нисколько уже не злясь на непослушного лаборанта: все-таки, как ни крути, он спас мне жизнь. Возможно. Плешь его знает, что случилось бы со мной в этом жутком доме дальше. - Ты помнишь, сколько мне лет? - вдруг спрашиваю я, садясь и пытаясь привести себя в божеский вид. - Двадцать восемь, - с готовностью отвечает он. И впрямь - помнит. Эх, Лана, ничего ты не понимаешь в мужчинах. Мне становится смешно. - А тебе, - говорю я, подняв кверху указательный палец, - двадцать. Вот и не забывай, - добавляю я торжественно, уже полностью поднявшись на ноги. Мишаня забавно краснеет и отворачивается - ну и ладно, вот пусть и помнит, и взгляды томные на ровесниц бросает, а не на своего руководителя. - Вы нашли, что искали? - спрашивает Миша, помогая мне отряхнуться. - Нашла, - рассеянно говорю я, пытаясь заставить мысли работать в нужном направлении. - Понимаешь, - объясняю, - я решила, что у Хромого был заказчик. Ну он бы не стал тащить из Зоны зеленку, не будучи уверенным, что ее точно заберут. А раз тащил, значит, был уверен, а раз был уверен, значит, был заказчик. Вот имя заказчика я и хотела выяснить. - А зачем вам это все? И зеленка эта?.. - озабоченность на лице Миши сменяется недоумением. Ах, ну да. Я же не рассказывала ему про фотографию. - Вчера мне подкинули вот это, - пожимаю я плечами, снова доставая фотографию мартышки в платье. Михаил долго изучает фото и даже принюхивается к нему. По его лицу заметно, что эмоции его одолевают самые разные: от презрительности и брезгливости до любопытства и чисто профессионального интереса. - А какое отношение к вам имеет этот изуродованный ребенок? - Ты уверен, что это ребенок? - спрашиваю я, и меня крайне занимает, что он мне сейчас ответит. - Абсолютно. Я даже слышал краем уха эту историю о хармонтской девочке, которая постепенно утратила человеческий облик. Ее отец был сталкером. - Ясное дело, - поддакиваю я, все еще надеясь, что Мишаня вспомнит что-нибудь полезное. - Я должна выяснить, каким образом эта фотография попала ко мне. И не спрашивай, почему. И зачем. Все равно не отвечу. - С вами, женщинами, всегда так, - закатывает глаза Мишаня, - ладно, допустим, вам надо выяснить. Согласен. Заказчик-то кто? - Дина Барбридж, - говорю я тихо, - знаешь такую? - Что-то слышал, - мой спутник неопределенно пожимает плечами. - Ну, а я про нее много слышала. Она - дочь Стервятника Барбриджа, мне мама про него рассказывала давно уже. Говорят, она и ее брат Артур чуть ли не единственные дети, которые родились без патологий у отца-сталкера. - Но ваш же отец тоже вроде сталкером был... - задумчиво говорит Миша. - Был, - соглашаюсь я. Но я - исключение. Как и Дина. Артура, кстати, давно нет в живых. И мне очень хочется понять, каким образом тут замешана Дина Барбридж. - Я понял, - Миша грустно улыбается, - я все понял. Мария, вы собираетесь побеседовать с этой женщиной? - Именно, мой дорогой Зелененький, именно, - мое настроение улучшается непонятно отчего, и я даже начинаю подпевать себе под нос: «И опять окунаясь в иллюзию снова, ты не веришь себе никогда, сталкер слова»... - Я иду с вами, - говорит он с непоколебимой решимостью в голосе. И даже задирает подбородок, чтобы казаться еще немного выше. Для солидности. - Тем более у меня машина, - учитывая, что это ржавый фольксваген мохнатого года, я, видимо, должна проникнуться весомостью сего аргумента. - Ладно, Миша, - покорно говорю я, в душе ликуя: не очень-то мне хотелось идти в дом Барбриджей в одиночестве. Но теперь, чувствуя рядом присутствие влюбленного в меня лаборанта, я ощущаю себя гораздо увереннее. Правда, выглядим мы с ним не самым лучшим образом - оба грязные, взъерошенные, будто черт знает откуда выбрались. Но на это в Хармонте никто не обращает внимания - слишком много тут бродяг и отчаявшихся, поэтому никого не волнует, как ты выглядишь, хоть в лохмотьях ходи, дела никому нет. Дом Барбриджей находится за городом, и мы добираемся туда уже затемно, несмотря на то, что Мишанино авто нас не подводит. Дом стоит на отшибе, большой и неприступный, словно готический замок из старого фильма ужасов. - Сейчас из него полетят летучие мыши... - шепчу я страшным голосом. Мишаня покупается и вздрагивает, смотря на меня с испугом. Вздыхаю и выхожу из машины - откладывать беседу с мисс Барбридж я не собираюсь. Кстати, а почему мисс? Она так и не вышла замуж? Никаких мышей, конечно, нет, но возле дома могло бы быть и посветлее. По крайней мере, использовать фонарь, чтобы просто добраться до входной двери, не самая лучшая затея. - Может, нам не откроют? - тихо говорит Мишаня, явно горящий желанием убраться отсюда подальше. - И не надейся, - отвечаю я, стискивая его локоть - кто знает, вдруг и правда рванет куда глаза глядят, а мне без машины не выбраться, между прочим. Мишкиным надеждам не суждено сбыться - дверь открывается, и перед нами не кто иной, как Дина Барбридж. С Диной Барбридж я знакома, и она будто ни капли не постарела с нашей последней встречи. Все так же красива и элегантна. - Здравствуйте, Мария, - говорит она нарочито бодрым голосом, однако я вижу холодность и отчуждение в ее красивых глазах. Дина Барбридж вовсе не рада нас видеть. - Мне нужно поговорить с вами, Дина, - говорю, вставая так, чтобы не дать захлопнуться двери. Да что это такое... Второй раз за сегодня я не даю людям захлопнуть дверь перед моим носом. - Нужно - проходите, - быстро бормочет она, впуская нас внутрь. - Кофе? - светским тоном интересуется Дина, когда мы втроем оказываемся в огромном каминном зале. Ее взгляд ощупывает нас вдоль и поперек, в нем появляется брезгливость. - Да, спасибо, - рассеянно отвечаю я, озираясь по сторонам. Может, это и не совсем прилично, но для меня чертовски важно, так как меня не отпускает ощущение, что за мной захлопнулась дверь мышеловки. Дина коротко кивает и скрывается за дверью. Очень странно, у Барбриджей в столь огромном доме не водится слуг?.. В камине потрескивает настоящий огонь, на стенах тяжелые дорогие гобелены и не менее дорогие подсвечники. Огромная люстра под узорным потолком, наверное, на тысячу свечей. Я никогда в своей жизни не видела подобной роскоши. Мишаня, видимо, тоже, потому что он как-то странно хрюкнул и умолк, не произнеся больше ни слова. Дина входит в зал, неся перед собой большой поднос с миниатюрными фарфоровыми чашками и тарелочкой с печеньем. Мы молча рассаживаемся вокруг стеклянного столика перед камином. - Я слушаю вас, - вежливо говорит Дина, и я снова, как и в момент нашей первой встречи, поражаюсь этой женщине. Она непередаваемо, просто вопиюще красива, даже сейчас, когда ей уже под пятьдесят. Ее темные волосы убраны в причудливую прическу на затылке, легкий макияж подчеркивает необыкновенный разрез глаз. Пожалуй, я не встречала никого красивей Дины Барбридж. Украдкой бросаю взгляд на Мишку - тот заглотил наживку и не может отвести взгляда от Дины, пристально наблюдая за каждым ее жестом. Чувствую легкий укол ревности - мне ни за что не стать такой... Чуть встряхиваю головой, чтобы стряхнуть с себя ее магнетизм, и задаю свой первый вопрос: - Дина, вы знакомы с Хромым Седриком? - С чего вы взяли, что вправе меня спрашивать? - приподнимает одну бровь Барбридж. Ей удается меня смутить. Я теряюсь, но все же быстро беру себя в руки. - Меня не интересуют ваши перипетии с законодательством Хармонта. Я ученый, Дина, мне нет дела до ваших сделок со сталкерами, поверьте. Я просто ищу информацию вот об этой девочке, - я кладу присланную мне накануне фотографию на стол и внимательно слежу за выражением лица Дины Барбридж. Она внимательно и серьез