Выждав еще пять минут, чтобы окончательно убедится в том, что волчья стая ушла, Славка двинулся дальше. Знакомство с Максимом, даже такое условное, придало ему смелости. Какая-никакая, а протекция. Он легко убедил себя, что сможет путем тренировок научиться слышать голос постоянно. Максим представлялся ему каким-то всемогущим человеком, матерым обращенным, который покровительствует им, ради искоренения несправедливости. Славка пожалел, что не успел узнать в какую сторону им надо идти, чтобы попасть туда, где их не достанут трусы. В следующий раз он зарекся начать разговор именно с информации об этом месте.
После полудня начался зной. Марево горячего воздуха поднимающегося от поверхности искажало картинку, мешая разглядывать возможную опасность. Славка поначалу обильно потел, но потом в организме как будто закончилась жидкость. Пот высох и больше не выступал. Воздух замер, как перед дождем, стало душно. Открылась невероятная жажда. Пришлось уйти в лес, где не палило солнце, и воздух казался чуть прохладнее.
Здесь можно было не выдерживать большую дистанцию между дозорным и основным отрядом. Славка подождал товарищей, чтобы пообщаться.
— Пить охота. — Морда упал на землю и закрыл глаза. — Кишки сохнут.
— Реально, без воды быстро потеряем силы. — Согласился с ним Пятак. — Хоть бы ручеек какой-нибудь найти.
— А как мы ее найдем? Можно весь день потерять, но не найти. — Славка развел руками, понимая, что именно от него хотят услышать достойный план. — По кабаньим тропам что ли?
— А что, животные обязательно на водопой ходят. — Согласился Жора. — Надо теперь найти кабаньи тропы, чтобы найти водопой.
— Сложно как-то. Может проще забраться на дерево и посмотреть, в какой стороне река? — Предложил Морда.
— Не проще. Это надо на самую макушку лезть, да и то не факт, что увидишь реку. Идемте глубже в лес, там обязательно наткнемся на ручеек или родник. — Предложил Жора.
Славка согласился с ним. Жажда не оставляла времени на долгие размышления. Команда двинулась вглубь леса, держа наготове палки, на случай нападения диких животных. Лесная чаща воспринималась ими, как чужая территория, на которой правят иные законы и где им не особо рады. Живя на невольничьем рынке, выработался условный рефлекс, что человеческая территория — это поля, которые надо обрабатывать, сами рынки и безопасные зоны, в которых жили необращенные, остальное — опасное для жизни царство дикой природы. Даже дороги, которые в прошлом соединяли населенные пункты, теперь считались звериными.
Славка порывался рассказать товарищам о голосе, который назвался Максимом, но каждый раз его что-то останавливало, как будто не стоило этого делать. В итоге он передумал. В глубине леса воздух казался совсем неподвижным. Влажность и духота вызывали ощущение не проходящей липкой потливости. Воды все не было, как и следов животных, по которым можно было выбрать направление. Спустя час блужданий Славка понял, что они окончательно потеряли все ориентиры и теперь понятия не имеют, в какую сторону идти. Они заблудились. Осознание этого отняло последние силы.
Морда начал ныть и всячески саботировать движение. Славка терпел это, но потом не выдержал и двинул ему кулаком в ухо. Товарищ закрыл ухо ладонью и завопил, будто его ему отрезали.
— Да заткнись ты, блин! — Командир не выдержал и пнул Морду под зад.
Где-то вдалеке в этот момент громыхнул гром. Морда тут же затих и прислушался, убрав руку от уха.
— Гром? — Переспросил он. — Или взрыв?
— Радуйся, твое нытье услышано, больше похоже на гром. — Резко произнес Славка, негодуя из-за поведения товарища.
Из-за крон деревьев увидеть наступающий дождевой фронт было невозможно. Однако, когда по верхушкам деревьев прокатилась прохладная волна ветра, несущего запах дождя, сомнения в нем отпали. Раскаты грома приближались. Ребята не боялись оказаться застигнутыми дождем в лесу, зная, что на открытом пространстве это гораздо опаснее.
Шуршание дождя, мгновение назад доносившееся со стороны, накрыло команду беглецов. С веток полетели крупные капли. Мальчишки ловили их открытыми ртами, понемногу успокаивая чувство жажды. Дождь и грохот какое-то время усиливались. Молнии сверкали совсем рядом, а грохот стоял такой, что закладывало уши. Затем дождь начал быстро слабеть и вскоре удалился. Капли еще долго падали с веток, на радость промокшим до нитки ребятам.
Духота ушла. А когда снова выглянуло солнце, стало понятно, что дело движется к вечеру. В каплях влаги застыл золотой отсвет вечернего солнца.
— Интересно, ищейки потеряют след после дождя? — Спросил Пятак.