Маслов живо нацарапал на бумажке цифру и протянул листочек Адаму. Ковальский вскинул брови.
- Право, смешно! На такой бюджет можно в космос лететь. Вот мое предложение!
Листок вновь оказался в руках моего шефа.
- Вы понимаете, что обратились к лучшим специалистам России? - возмутился Ваня. - Хотите купить алмаз по цене спичек?
Примерно полчаса Корсунский и Иван вели торг. Я сидела молча. Когда две акулы обсуждают финансовые проблемы, маленькой рыбешке лучше спрятаться в водорослях. В конце концов Ваня распечатал на принтере договор и сунул его Адаму. Издатель самым внимательным образом перечитал документ несколько раз, а затем, сопя, проставил на каждой странице свою подпись золотой «Монтеграппо». Шеф бросил на меня быстрый взгляд, я подмигнула ему и снова замерла с непроницаемым лицом. Молодец Ванюша, выжал из книгоиздателя сумму, в пять раз превышающую наш стандартный гонорар. Если мне удастся повлиять на строптивую Валентину, «Ноупро» получит хороший куш, а мне достанется приятный процент. Не сочтите меня меркантильной особой. Конечно, я легко могу попросить денег у мужа. Макс никогда не откажет любимой жене. Но как представлю себе мизансцену - стою в кабинете с протянутой, сложенной ковшиком ладонью и ною: «Максик, мне нужны колготки и губная помада», так сразу хочется самой заработать на машину себе и мужу. На мой взгляд, не следует целиком и полностью зависеть от супруга, даже такого щедрого, как Макс.
Глава 6
Дверь лифта в подъезде писательницы украшали два объявления. Первое было составлено грамотеями из домоуправления: «Господа жильцы! Лифт работает со второго этажа до четвертого ноября». Второе оказалось не менее удивительным: «Пентхаус писательницы Нечитайло расположен на третьей кнопке, просьба к журналистам соблюдать тишину и не гадить в кабине».
Я постояла пару секунд в раздумьях, потом начала медленно подниматься по ступенькам. Както странно получается. Дом, в котором я нахожусь, представляет собой высокую башню. А пентхаус - это комфортная большая жилплощадь под крышей здания. При чем тут третья кнопка?
Не успела я приблизиться к нужной двери, как та распахнулась, явив миру Валентину в скромной домашней одежде. На литераторше была коротенькая распашонка леопардовой расцветки, блестящие минишортики, кожаный пояс, сетчатые колготки и босоножки из прозрачного пластика на карикатурно широкой и высокой платформе. Мой нос уловил резкий, назойливый запах кокоса и ванили.
- Едем? - коротко бросила хозяйка.
- Здравствуйте, - улыбнулась я, - меня зовут Лампа, я специально прилетела из…
- Знаю, слышала, - отмахнулась Валя и пальцами с замотанными пластырем ногтями отбросила со лба вытравленную прядь волос.
- Что у вас с рукой? - поинтересовалась я.
- О клавиатуру пальчики в кровь сбила, - пожаловалась она. - Думаешь, легко великие книги получаются? Колошмачу по клаве с пяти утра до полуночи, стукаю, брякаю, только ногти по кабинету разлетаются.
Голос Вали перекрыл грохот, я зажала уши. Через пару секунд душераздирающий звук стих.
- Чертовы соседи, - с возмущением сказала она, - над моим пентхаусом ремонт уже год идет. Ну, двигаем в магазин за новой одеждой? Я готова.
- Сегодня мы просто поговорим, - предложила я, - обсудим план действий.
- А шмотки? - расстроилась Валя. - Я специально в четыре утра встала, чтобы главу дописать и в торговый центр успеть!
- Простите, очевидно, вас неверно информировали, - произнесла я. - Мне сначала необходимо увидеть вашу квартиру, посмотреть, где вы даете интервью.
- Пентхаус, - поправила Валя, - я приобрела наиболее дорогой вариант жилья. Сейчас строю дом с видом на Рублевку. Понимаешь, я очень богата и знаменита.
- Отлично, - кивнула я, - у вас, наверное, часто бывают журналисты?
- Каждый день! - не моргнув глазом соврала литераторша. - За пять минут до тебя корреспондент из «ФигароНьюЙорк» ушел.
Я подавила вздох. Газета «Фигаро» выходит во Франции, в США свои издания, их там много, естественно, все я не знаю, могу назвать лишь «Вашингтон пост». Но почемуто уверена: еженедельника «Фигаро» в городе небоскребов нет.
- Где вы принимаете репортеровборзописцев? - улыбнулась я.
- Да уж, согласна, совсем они оборзели, - заголосила Валентина. - Пишут, что хотят!
Я молча шла за хозяйкой по узкому коридору, оклеенному обоями, имитирующими простеганную золотыми шнурами телячью кожу. Глагол «оборзеть» не имеет ни малейшего отношения к существительному «борзописец», последнее родилось от слова «борзо». Борзописец - тот, кто быстро пишет. Так в девятнадцатом веке именовали журналистов, способных в мгновение ока написать статью. Интересно, кто Валя по образованию? В ее биографиии, которую мне предоставил Адам, значилось: «Имеет диплом Чердыкинского техникума балета, циркового искусства, торговли и философии». Факультет, где училась Нечитайло, не указывался. Кто она - клоун, балерина, продавщица или философ, - неясно. Надо было перед визитом поискать на карте России город Чердыкинск, а заодно порыться в Интернете, отыскать там сайт техникума и найти среди выпускников Тяпкину.
- Сюда, - приказала Валя, распахнула дверь и первой вошла в комнату.
Я, не ожидая ничего плохого, последовала за ней и с трудом удержалась от визга: «Мама родная!»
Прямо перед моими глазами из стены выбирался наружу… медведь. Прошла, наверное, минута, прежде чем я сообразила: это просто голова огромного Топтыгина, повешенная в качестве украшения.
- Не бойся, - посвойски похлопала меня по плечу Валя, - он дохлый. Мы с моим другом олигархом ездили на сафари в Кению, я там медведицу завалила.
Я чихнула. Бурые мишки не обитают на Черном континенте, там в изобилии водятся другие представители фауны: львы, носороги, обезьяны, жирафы.
- Иди, не укусит, - велела Валентина, - шагай смело.
Я еще раз чихнула, преодолела порог, зажмурилась, потом тихонечко приоткрыла один глаз. С чем бы это все сравнить?
Кровавокрасные обои с золотыми горизонтальными полосами, алый диван, бордовые кресла, ковер цвета моркови, занавески, словно испачканные в томатном соке, стол, накрытый скатертью, напоминающей окровавленную простыню. В углу маячит яркожелтый торшер в виде обнаженной женской фигуры, в поднятой руке она держит абажур, смахивающий на половинку помидора, густо усеянного стразами. Чуть поодаль стоит буфет, покрытый позолоченной резьбой, с потолка свисает громадная люстра с хрустальными яблоками и стеклянными цветочками. На противоположной от медведя стене прибиты головы двух оленей, между окнами торчит башка горного козла, а на софе лежит маленькая, беленькая, очень грустная собачка и мерно помахивает коротким хвостиком.
- Красиво у меня? - с чувством произнесла Валя. - Нельзя жить в хламе. Правда?
У меня от обилия красного цвета, золота, хрусталя и трупов животных закружилась голова. Чтобы позорно не свалиться на пол, я быстро села около симпатичной болонки, погладила ее по голове и спросила:
- Как ее зовут?
Странное дело, псинка продолжала лежать в одной позе, помахивая без перерыва хвостиком.
- Это был Нарцисс, - пояснила Валя.
- Почему вы употребляете глагол «быть» в прошедшем времени? - удивилась я. - Нарцисс, здравствуй.
- Он дохлый, - довольно засмеялась Валентина. - Чучело.
Я отдернула руку, отодвинулась в другой конец дивана и оторопело спросила:
- А почему хвостом машет?
- Батарейка в живот вшита, раньше он еще глазами моргать мог, - сказала хозяйка и внезапно вспомнила о гостеприимстве: - Кофе хотите?
- С удовольствием, - прошептала я, боясь лишиться чувств.
Валентина ушла, я прикрыла глаза и впала в состояние одуревшей ящерицы. Из головы испарились все мысли, кроме одной: Адам пообещал нам большие деньги, но, боюсь, я не справлюсь с поставленной задачей. Каким образом можно обтесать тетушку не первой свежести, которая обитает в кровавокрасной комнате, с головами несчастных зверей на стенах и чучелом болонки на диване?