Она положила вещи в шкафчик, закрыла его и посмотрела на меня, вроде как оглядывая, снова. — Почему смертность среди ликвидаторов возросла, когда ввели систему ордеров? Ведь писали, что она возросла, причем резко, но не объясняют почему.
Я опустилась на колени, и она подвинулась, чтобы я смогла запихать свои вещи на нижнюю полку. И обдумывала, как бы ей ответить.
— До того, как ввели ордера, охотники на вампиров особо не задумывались, как убивать. Нам не приходилось отчитываться перед судом, у нас было больше свободы действий. После того, как ввели систему ордеров, некоторые охотники стали колебаться, беспокоиться о том, что случиться, если они не смогут доказать в суде, что убили кого то законно. Не забывай, что тогда у нас не было значков. Некоторые из нас попадали в тюрьму за убийство, хотя позднее, убитые вампиры были объявлены серийными убийцами. Из-за этого некоторые из нас стали мешкать перед убийством. А сомнения убивают.
— Теперь у нас есть значки.
— Ага, и теперь мы официально копы, но не путай, Карлтон, мы по-прежнему истребители. Работа полицейских — предотвращение насилия по отношению к другим. Многие из них за двадцать лет службы так и не применяют оружие, не зависимо от того, что нам показывают по телевизору. — Я сложила футболки на лифчики вместе с нижним бельем и убрала все в шкафчик. — Наша основная работа — убивать людей, копы этим не занимаются.
— Мы не убиваем людей, мы убиваем монстров.
Я улыбнулась, но знала, что улыбка вышла горькой, — Забавно так думать.
— Что это значит?
— Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре, а что?
Я улыбнулась, но все еще не чувствовала себя счастливой — Когда мне было столько же, сколько сейчас тебе, я так же думала, что они все монстры.
— Сколько тебе лет?
— Тридцатник.
— Ты только на шесть лет старше меня, Блейк.
— Годы службы в полиции приравниваются к годам жизни собаки, Карлтон — умножаются на семь.
— Не поняла? — спросила она.
— Хронологически, я может и старше тебя всего на шесть лет, но в собачьих годах — я старше тебя на сорок два года.
Она нахмурилась, глядя на меня — Что все это значит, черт возьми?
— Это значит — сколько вампиров ты казнила?
— Четырех, — сказала она с явным вызовом в голосе.
— Ты их выследила и убила, или сделала это, когда они были прикованы и без сознания в морге?
— В морге, а что?
— Поговорим, когда ты убьешь хоть кого-то из них, когда они в сознании и молят о пощаде.
— Они молят о пощаде? Я думала, что они только нападают.
— Не всегда; иногда они перепуганы и молят точно так же, как и любой другой.
— Но они вампиры, они монстры.
— Согласно закону, который мы поддержали — они законные граждане этой страны, а не монстры.
Она изучала мое лицо. Не знаю, что она там увидела, или хотела увидеть, но в итоге она нахмурилась. Думаю, что она никак не ожидала увидеть спокойное выражение лица.
— Ты действительно считаешь их людьми.
Я кивнула.
— Ты считаешь их людьми, но все же продолжаешь их убивать.
Я снова кивнула.
— Если ты действительно веришь в это, то это же, как убить Джо Блоу с соседней улицы. Это же, как всадить кол в сердце обычного человека.
— Ага, — согласилась я.
Она нахмурилась и снова стала распаковывать вещи. — Не знаю, смогла бы я продолжать делать свою работу, если бы думала о них как о людях.
— Это похоже на конфликт интересов, — ответила я.
Я стала решать, куда лучше пристроить оружие, чтобы в случае чего его быстро достать. Зная то, что Арлекин может попытаться похитить меня или убить, заставило меня чуть больше побеспокоиться о безопасности и надлежащем вооружении.
— Могу я сказать тебе кое-что, только не пойми меня превратно, — начала она, присаживаясь на краешек кровати.
Я остановилась, положив два ножа и один пистолет на кровать, — Наверно нет, но все равно спрашивай.
Она опять нахмурилась, и небольшая морщинка пролегла на ее переносице. «Если она не перестанет хмуриться, то преждевременно покроется морщинами». — Я не хочу, чтобы потом мы остались с тобой на ножах.
Я вздохнула, — Я к тому, Карлтон, что каждый раз, когда кто-нибудь спрашивает меня «Могу я сказать кое-что, только не пойти меня превратно», это означает, что будет какое-то оскорбление. Так что говори, давай, но не могу обещать, как я это восприму.
Она подумала с минуту, такая серьезная, как первоклашка в первый школьный день, — Хорошо, думаю это глупо, но я все равно хочу знать ответ, каков бы ни был глуп вопрос.
— Тогда спрашивай, — сказала я.
— К нам иногда приходят ликвидаторы вампиров прочитать лекции. Один из них сказал, что ты была одной из лучших, пока тебя не совратил мастер вампиров твоего города. Он сказал, что женщины гораздо чаще соблазняются вампирами, чем мужчины и ты этому доказательство.