– Не бойся, – сухо сказал Шелехов. – Я тебя в обиду не дам. Обещаю.
Гаишник еще издали замахал палкой, но когда гладкий, как кашалот, «мерседес» поравнялся с ним, вытянулся и отдал честь.
Алексей опустил стекло.
– Что случилось? – спросил он.
– А? – физиономия гаишника слегка перекосилась. Он уставился на Шелехова так, словно увидел зомби.
– Дима! – закричал он. – Иди сюда быстро!
И Шелехову:
– Твои документы!
– Пожалуйста.
– Это что? – гаишник тупо вертел в руках выданные в Великобритании права.
– А где Стена? – наморщив лоб, спросил он.
– В Кургане.
Подошел Дима. Здоровый лоб в камуфляже, с автоматом через плечо, наклонился, увидел сидящих в машине, явно обрадовался. Нехорошо обрадовался.
– А ну вылазь! – скомандовал он. – Вылазьте оба! Живо!
– Перебьешься, – отрезал Алексей. Он не привык, чтобы всякие шестерки им командовали.
– Да ты что, твою мать! Да я тебя…
Алексей, не ответив, набрал номер Хлебалова.
– Николай Григорьевич. Это Алексей Шелехов. Здравствуйте… Да, уже почти приехал, но меня не пускают… С удовольствием! – и передал трубку автоматчику.
– На, пообщайся!
Громила Дима поднес трубку к уху и в течение буквально нескольких секунд цветом уже мог конкурировать с вареным раком.
– Я… Да… Дмитрий Заголякин… Да… Согласно распоряжению… Ну, нашли! Так прямо в машине у этого… Да. Слушаюсь!
Он отдал телефон Алексею.
– Извини, Алеша, – сказал Хлебалов. – Обстановка в городе сложная. Я приказал тебя проводить, чтоб больше недоразумений не было.
– Спасибо, – поблагодарил Шелехов.
Дима тем временем отобрал у гаишника права, передал Алексею.
– Прошу прощения, – пробубнил он. – Велено сопроводить.
– Велено, так садись! – проворчал Шелехов.
– Момент! – Дима пронзительно свистнул. Тотчас рядом с «мерседесом» возникла еще пара громил. Через мгновение все трое уже втиснулись на заднее сиденье.
Алексей тронулся. И увидел в зеркальце, как давешний гаишник убирает ограждение. Через минуту длинная цепь машин пришла в движение.
«Меня они, что ли, ждали?» – подумал Алексей.
На перекрестке он перестроился в правый ряд, чтобы свернуть к автовокзалу, но громила Дима деликатно тронул его плечо:
– Приказано прямо, – вежливо, но решительно сказал он.
Шелехов посмотрел на своего спутника. Алик сидел тихо, как мышка.
«Черт с ними, – подумал Алеша. – Может, так и лучше. Попрошу Николая Григорьевича дать команду, чтобы доставили этого заморыша в Ширгород. А то еще опять влипнет во что-нибудь».
Шелехов уже не сомневался: «чебурашка» что-то отчебучил. Иначе, как он оказался на дороге в одиночестве, без денег и иных средств к существованию? При том, что внутри навороченного «мерса» мальчишка чувствовал себя совершенно естественно…
Нет уж! За такими – глаз да глаз!
Глава четвертая
Дом, в котором жил и трудился Николай Григорьевич Хлебалов, некогда был построен купцом первой гильдии Дорошенковым. Когда чуткий к политическим переменам купец отбыл из России, дом его пустовал недолго. В нем разместилось Никитское чека. Разместилось основательно – вплоть до пятьдесят восьмого года. Менялись только «вывески» на входе. В пятьдесят восьмом блюстители государственной безопасности переехали в новое здание, а старое передали родственному Управлению культуры. С тех пор хозяева трехэтажного особняка в историческом центре Никитска менялись раз десять и с каждой сменой обитателей здание, твердыней отстоявшее два века, революцию и войны, заметно ветшало. Его уже собирались снести, когда грянула перестройка. Спас творение Дорошенкова Николай Григорьевич Хлебалов. Купив особняк за бесценок, он не пожадничал, нанял турецких мастеровых и уже через полгода имел в активе отреставрированный по дореволюционным картинкам роскошный домище с колоннами и лепниной. На интерьере новый хозяин тоже не экономил, но все-таки кое-что из доработок прежних владельцев оставил. Например, обширные подвальные помещения. И потайные ходы, сработанные в толстых стенах и обнаруженные в ходе реставрационных работ, господин Хлебалов тоже сохранил и даже обустроил и электрифицировал.
В общем, в таком доме не стыдно было принимать краевого губернатора. Это с одной стороны. А с другой – укрыть от посторонних глаз то (или того), что (кого) этим «глазам» видеть не следует.
При приближении застеновского «мерседеса» к воротам подземного гаража створки их пришли в движение. Система опознала объект. Но система системой, а живой пригляд никогда не бывает лишним. Двое охранников уже спешили к машине, а третий наблюдал за ними через телекамеру, готовый при необходимости заблокировать входы-выходы подземного гаража, превратив его в бетонную мышеловку.
– Свободны, – походя бросил один из охранников «сопровождающим» Алексея. – Оружие есть?
Шелехов протянул пистолет. Он чувствовал себя оскорбленным.
– Ты? – охранник уставился на Алика.
Тот покачал стриженой головой.
Не удовлетворившись ответом, охранник обвел мальчишку металлоискателем.
– Чисто! – сообщил он в пространство.
Тут же заурчал лифт. Раскрылся. Внутри – еще один охранник.
– Входите!
Лифт взлетел на третий этаж, створки разъехались. Гостей встретил сам Николай Григорьевич Хлебалов. Лично.
Этой весной Хлебалову сравнялось пятьдесят, но выглядел он лет на десять моложе. Невысокий, подтянутый, вертикальные скулы, крепкие челюсти, выпуклый лоб, плавно переходящий в загорелую кожу, обтягивающую геометрически правильный череп. Как ни странно, почти полное отсутствие волос не старило Хлебалова, а наоборот, придавало его чертам некую спортивную моложавость. Светло-серый свободный костюм, расстегнутый пиджак, бриллиантовая заколка вместо галстука, серые остроносые туфли: стиль, который сам Хлебалов называл: «по-домашнему».
– Здравствуй, Алексей! – Хлебалов протянул руку. – Как долетел? Хорошо? А где это ты разжился таким изысканным обществом? – Хлебалов кивнул на спутника Шелехова.
– Это Алик.
– Алик?!
Хлебалов расхохотался, а «чебурашка» покраснел.
– Какой красавчик! – еще больше развеселился Николай Григорьевич. – Просто душечка, правда?
На глазах у «чебурашки» выступили слезы.
– Николай Григорьевич! – укоризненно произнес Алексей. – Не обижайте мальчика!
– Мальчика? – Хлебалов пришел в совершеннейший восторг. – Мальчика!
Губы «чебурашки» задрожали.
– Понимаю тебя, Алеша, – сочувственно произнес Хлебалов. – Вид у твоей спутницы несколько… непрезентабельный. Тем не менее вынужден тебя огорчить: этого «мальчика» зовут Алена Булкина, и мы с ее отцом – давние приятели.
– Это неправда! – дрожащим голосом выкрикнула «чебурашка».
– Придержи язычок! – строго сказал Хлебалов. – Или я сам сниму с тебя штанишки, чтобы Алексей сам увидел, какого ты пола.
«Надо же! – подумал Шелехов. – Бедняжка! Кто же ее так обкромсал?»
Но каким бы ни был внешний вид, то, что она – девушка, в корне меняло дело. Девушек, даже таких юных и замызганных, следует защищать.
– Николай Григорьевич! – Алеша встал между опекуном и «чебурашкой». – Не надо!
– …Неправда не то, что я девушка, а про моего отца! – из-за спины Шелехова выкрикнула Алена.
– Только не говори, что он тебе – не отец, – усмехнулся Хлебалов.
– Я… Не… – Алена сбилась и замолчала.
– Отец с ног сбился, ее искавши, – сообщил Хлебалов Алексею.
– Меня похитили! – выкрикнула девушка. – Вы! Ваши люди!
– Не болтай! – резко бросил Хлебалов. – Мои люди не похищали тебя, а провели акцию по твоему освобождению. Если бы ты, дурочка, не сбежала… Впрочем, раз ты здесь, это уже не имеет значения. Скажи спасибо Алеше!
– В таком случае, я хочу поговорить с папой! – потребовала Алена.
– Нет, – отрезал Хлебалов.