Майор бросил трубку.
- Вас хочет видеть начальник милиции города, - удрученным тоном сказал он. Видно, ускользала хорошая запись в послужном списке.
- Подъем, ребята! - скомандовал Эрлон, лениво поднимаясь. - На Игры мы, похоже, уже не попадем.
От высокого начальства мы вышли только под вечер. Результаты беседы с начальником милиции города были довольно средненькие. Мы остались на свободе, это уже хорошо. Но начальник обломил нам массу кайфа, приказав дать подписку о невыезде, в результате чего мы потеряли возможность съездить на эти чертовы ХИ-96, и слово не влезать больше в драки или, хотя бы, не убивать всех, кто попадется в драке под руку. За это же Начальник нам выдал по ксиве типа доки Ришелье: "Все, что сделал предъявитель сего..." за его личной подписью и примечанием, о необходимости обо всех инцидентах, в которых поучаствовал "предъявитель сего" сообщать лично ему и немедленно. Мы с ребятами тянули жребий, кому сообшать Мастерам благостную весть об обломе игр. Я ожидал своей скорой кончины, но короткая спичка вышла Келасту, которому я и вручил свой радиотелефон. В процессе разговора Келаст сначала покраснел, потом побледнел, потом снова покраснел, потом приобрел нежно-пурпурный оттенок, а под конец разговора посерел. Видно ему пришлось выслушать немало приятных вещей. Вдоволь налюбовавшись на его колористические упражнения, я протянул ему четвертинку коньяку. Келаст глотнул прямо из горлышка и чуть порозовел. После чего сообщил нам, что Игры накрылись, без нас никто играть не хочет, а командирам, то есть мне и Эрлону, Мастер Берен обещал вставить так, что небо с колечко покажется. Я только выругался.
До дома я добрался только в начале первого. Как и следовало ожидать, предки укатились на дачу. Я завалился было спать, но ben presto понял, что черта с два у меня это получится. Гора мертвецов, а особливо тот, со снесенной башкой, и его башка, мирно лежащая в уголке, отказывались отпускать душеньку на покой. Промаявшись часа полтора, я не выдержал и соорудил себе в качестве снотворного литрового "ерша". Это средство оказалось весьма действенным, и через двадцать минут я провалился в нирвану.
5
Никогда не используйте "ерша" в качестве снотворного! Проснулся я с такой головной болью, что остро пожалел, что меня не прибили во вчерашней драке. Звонок телефона был похож на едущюю по мозгам мотодивизию, вооруженную циркулярками. Я с трудом дотянулся до трубки. Лена.
Удивительно, как она определяет, когда она мне нужна! Выслушав мои спутанные жалобы на похмелье, она молча повесила трубку и уже через полчаса позвонила в мою дверь. Бедная девочка! Откуда у нее только силы взялись? Она принесла целый ящик, я еле мешок поднял!.. Осушив пять бутылок, я почувствовал, что в состоянии передвигаться вертикально. Сидя на кухне, она рассказывала мне свежие новости, а я молча слушал и тихо радовался, что она здесь.
Мне повезло с девушкой. Позже она сыграла важную роль в происходивших событиях, но даже если бы нет, то все равно заслуживала бы упоминания. Лена была на год младше меня, нормального среднего роста, нормального среднего сложения. Из толпы же всяких химических красоток ее всегда выделяло спокойное открытое личико без тени косметики. Плюс ко всему этому у нее были чудные золотые волосы. При более же близком рассмотрении у моей милой выявились кроме разных других положительных качеств ангельское терпние и железный характер. В какой-то момент она попросила научить ее пользоваться каким-нибудь оружием, чисто так, на всякий пожарный случай. В результате через год у нее на поясе появились два длинных ножа, а за душой прозвище "Лючиэнь". Тусовка немало позубоскалила на предмет союза эльфийской принцессы и назгула, но приняла ее очень тепло. В общем понятно, ее было за что любить. Что же она нашла во мне - даже сейчас, спустя четыре года после нашей свадьбы, мне непонятно.
На мой рассказ она отреагировала коротко и ясно: "Обошлось? Ну и хорошо! А чтобы тебя не мучали кошмары, сообщу одну хорошую новость. Мои родители уехали на курорт, так что на ближайшие недели две-три я свободна". И спустя каких-то десять минут мне уже было не до того идиота с отрубленной головой...
Наша идиллия продолжалась целую неделю. А на восьмой день нас разбудил телефонный звонок. Злой голос Большого Начальника прорычал в трубку: "Так-то вы держите свое слово!", а на вполне резонный вопрос, какого рожна и вообще, отрубил: "Думаю, что вам лучше бы подъехать сюда!"
6
Вам - это, интересно, кому? После недавних событий ходить в одиночку как-то не хотелось. Я позвонил своим ребятам, они еще кому-то, кто-то не поехал, но в итоге в кабинет Большого Начальника ввалилась компания в следующем составе: я, Лена, Эрлон, Ресвальд, Келаст, новый телохранитель Эрлона - Санделло и еще человек десять-пятнадцать бойцов разных отрядов. Не дав слегка ошарашенному Большому начальнику опомниться, я моментально наехал на него, потребовав объяснений. Он, чуть отойдя, объяснил, что совершено новое убийство. Зарублено, заколото и застрелено шестнадцать человек, все вместе и одного контингента. Все были гопниками. Услышав такие новости ребята слегка ошалели, а потом резонно спросили: "Ну а мы-то тут при чем?", на что получили в ответ: "При том, что это вы его убили!". Лена выразила общие чувства: "А с чего бы это вдруг?". "А с того!", безаппеляционно заявил начальник. "А как же презумпция невиновности?". "Принцесса Лючиэнь! Он же Самый Большой Начальник! Он как скажет - так все и будет!", горько протянул в ответ Эрлон. "Я так не говорил", смутился начальник. "Тогда давайте поговорим без взаимных обвинений", вынес я конструктивное предложение. Начальник смягчился, и даже выдал нам пачку фотографий с места происшествия и из лабораторий. Фотографии привели нас в состояние тихого обалдения - кладбище там было не хуже, чем на вокзале. А только опомнившись, мы снова впали в состояние легкого замешательства, когда Келаст обратил наше внимание на снимки ранений. Они нас оправдывали. Дело в том, что наши Мастера учили нас приемам вполне конкретных школ боя: Черная Гвардия использовала западноевропейскую школу рубки, с упором на удар мечом и укол кинжалом, а Следопыты - старорусскую, школу рубящего боя одним длинным одноручным мечом. На фотографиях же были ясно видны следы работы двуручным мечом, причем как рубленные, так и колотые раны, а укол двуручником как-то не практиковался на Играх. Самое интересное, что двуручных мечей было на Играх всего четыре штуки, и все четверо, бойцы минас-тиритского гарнизона, были приезжими откуда-то из Сибири. Большой Начальник, выслушав наши соображения, надолго задумался. Потом родил: "Вообще-то это не положено, но так уж и быть, скажу. На месте преступления остались все стрелы. Я могу их вам показать, но они вам наверно, ничего не скажут", после чего достал из стола четыре арбалетные стрелы. Стрелы нам действительно ничего не сказали: единственное, что на них было - это изображение стрелы, выжженное на древке. Большой Начальник еще подумал, и выжал из себя следующую тираду: "Вообще-то они спешили, и оставили в ране один кинжал с какой-то эмблемой". Уфтханг сделал такое движение, будто хотел кого-то придушить. Я понял его эмоции, но сдержался. Келаст вырвал у Большого Начальника кинжал, и тут же над его плечом раздался отчетливый треск столкнувшихся голов, а потом удивленное "О-о-о!". На кинжале стояло клеймо - три стрелы вылетают из моря в звездное небо. Символ, никогда не использовавшийся на играх по простой и понятной причине отсутствия страны, которой принадлежал этот герб. Это был символ падшего Нумерона.