Василий глядел на тщедушного человечка и думал, врёт тот просто или издевается. Потом махнул рукой – пусть начальство утром разбирается в пьяных бреднях, и повернулся к трактору, плуг давно следовало отвезти в поле.
Он не успел сделать и шагу. Сначала раздалось шуршание откуда-то из-за стоящего трактора, постепенно переходящее в шелест, очень похожий на шелест кожистых крыльев летучих мышей. Василий видел таких один раз в крымских пещерах, куда ездил в отпуск прошлым летом. Земля вдруг вдавилась внутрь метрах в пяти от плуга конусовидной воронкой, а секунду спустя со сменившим шелест громким гулом рухнула вглубь, образуя чёрный провал.
На пару мгновений всё застыло. Потом из ямы начала неспешно выкатываться тёмная волна чего-то похожего на комья ваты. Она постепенно закручивалась в спираль, сперва медленно, потом всё быстрее и быстрее, пока не образовала бешено вращавшийся чёрный смерчик, один конец которого терялся в глубине земли. Он прыгнул – Василий не мог подобрать иного слова – вверх и помчался и по краю ямы, расширяя её с каждым кругом всё ближе и ближе к трактору с прицеленным плугом.
– Твою!... – Механизатор метнулся к кабине, и дал газ.
Трактор дёрнуло назад. Обернувшись, Василий увидел, что земля оседает под тяжестью плуга, увлекая его за собой. Матерясь, Василий переключил на пониженную скорость и снова газанул. Трактор медленно пополз вперёд, постепенно вытягивая сцепку. Василий злобно оскалился. А вот тебе! Не возьмёшь!
Крутящийся смерч выбросил длинный изогнутый усик и хлестнул по трактору; со звоном осыпалось стекло. Василий едва успел пригнуться, пропуская над плечом шевелящийся отросток, начавший жадно шарить по кабине. Ещё несколько мгновений, и чёрный конец неизбежно заденет не тело, так голову или руки. Василий это отчетливо понимал. Он ещё раз надавил педаль газа и вывалился наружу, отметив крем глаза, что смерч потянулся за ним.
Неожиданно рядом возникла фигура сторожа, что-то яростно орущего. Он чиркал спичками, пытаясь зажечь бумагу, торчавшую из горлышка бутылки, которую неудобно зажал под локтем. Наконец, ему удалось. Бумага загорелась, и Юрий с размаху швырнул бутылку в чёрный отросток смерча. Она ударилась о кабину и полыхнула бензином, облив огненным всполохом и чёрную шевелящуюся жуть и трактор.
Словно обжёгшись, смерч распался на мелкие трепещущие завитки и втянулся назад в провал.
Перекатившись на живот, Василий завороженно глядел, как соскальзывает в непроглядную глубину не успевший достаточно отдалиться от ямы плуг, увлекая за собой его новехонький, полыхающий огнём «Беларусь». Он вскочил и бросился к распахнутой дверце, повис на ней, ухватившись за ручку.
– Куда? – Юра метнулся за ним, вцепился в плечи, пытаясь оттолкнуть не помнящего себя механизатора от горящего факела, в который обратился трактор. В тот же миг взорвался бак с соляркой, и сторожа швырнуло назад. Он принялся кататься по земле, сбивая пламя с загоревшейся одежды. Снова встал на ноги, но сделать уже ничего не успел: опять раздался шелестящий гул, провал вспучился изнутри земляным вздутием, закрывшим чёрную яму и трактор с повисшим на дверце телом механизатора.
Всё стихло.
Наверху не осталось никаких следов разыгравшейся трагедии, только корчившийся от ожогов бывший художник и с весёлым треском горящая сторожка, испускавшая столб дыма – видимо, искры при взрыве долетели и до неё.
Юра посмотрел на огонь помутившимся взглядом, заплакал и потерял сознание.
Его долго лечили. Сначала от ожогов, потом, после того, как он понёс несусветную ахинею о земляном провале, от алкоголизма, затем от душевных расстройств. Его россказням о гибели Василия, разумеется, никто не поверил, поскольку никаких следов наверху не осталось, кроме сгоревшей сторожки. Но ту списали на неосторожное обращение с огнём. Исаева искали долго, но не нашли. Дело так и повисло нераскрытым. В милиции предполагали разные версии, но не подтвердилась ни одна. Наиболее убедительной казалась та, где Василия подозревали в тайной связи с другой женщиной, к которой он и ушёл, или что присоединился какой-нибудь бригаде шабашников, прихватив заодно трактор. Сменить номера в колхозах было достаточно просто, если какой нечистый на руку председатель, обрадованный нежданному техническому подарку, закроет на это глаза. А искать один-единственный «Беларусь» среди многочисленной целой и разбитой техники в деревнях на бескрайних просторах Союза было делом загодя обречённым. Да никто особо и не старался – трупа ведь не было, а у милиции хватало иных забот.