Вторая странность – как удалось успокоить Оксану. Что-то раньше она не замечала за собой никаких экстрасенсорных способностей. И про использование солнечных зайчиков для успокоения нервных девиц прежде не слышала. И, наконец, третье, но, скорее всего, не последнее: выросшая из черноты фигура и ударившие в голову смерчики. Приснилось? Может быть, конечно, но очень уж реально звучал тягучий зов.
Света поёжилась. Раскладушка издала противный скрипучий звук.
И опять её спас солнечный зайчик. Вообще, причем здесь зайцы? Вернее, надо не так – почему зайцы? Почему не драконы, например? Хотя, нет: дракон – просто змея с крыльями из чьих-то старых угрюмых сказок, а змеи не бывают ни добрыми, ни злыми. Агрессивными или неагрессивными – это другое дело. И незачем примерять на них человеческие чувства. А на зайцев можно? На солнечных – можно, ответила она самой себе. Они родились из весёлых детских забав, из смеха и радости, из ласкового солнечного света. Тёплые и весёлые…
Так ее назвал Аристарх.
И ей понравилось.
Сквозь слипающиеся веки Свете показалось, что на одеяле перед ней заплясало светлое пятнышко, потом перебралось на руку и быстро перескочило на щеку, пощекотав ласковым теплом, и растворилось.
Губы девушки чуть дрогнули в улыбке, и Света уснула.
* * *
Наутро чёрная застывшая масса выглядела грязно-серой в лучах поднимающегося солнца. Выглянувшей наружу Свете, слегка поёживающейся от тянувшего прохладой ветерка, ночные страхи казались уже не такими жуткими. Да и времени на раздумья не оставалось: всё внутри подталкивало поскорее выйти на участок и приступить к сбору урожая. Словно кто-то невидимый настырно торчал над плечом и будил трудолюбивые порывы. Света со вздохом натянула рабочие перчатки. Сопротивляться не было ни сил, ни желания. Только вот какое-то неясное сомнение в странности внезапно одолевшего трудолюбия смутным осадком тревожило душу. Она уперлась лбом в стекло и стала глядеть на участок.
Солнце словно нехотя ползло к зениту, высветляя грязно-серый слой до прежнего белёсого цвета, местами протаивая его вглубь, откуда начинали подниматься заворачивающиеся по краям концентрические круги, чем-то напоминавшие водовороты. Они множились, сливались друг с другом, пока не образовали медленно вращавшуюся комковатую массу, которая вдруг всколыхнулась пологими белёсыми волнами и медленно заструилась к границам участка расширяющейся воронкой. Света завороженно смотрела, как по периметру ее шести соток неторопливо вырастает наплывами целая стена субстанции, отгораживая дачу от всего окружающего. За границы участка субстанция не перетекала. Какое-то время по ней пробегали судороги – она вбирала последние комковатые белые остатки, потом начала стремительно светлеть до прозрачности, и в конце концов застыла почти невидимым барьером.
Света моргнула, с трудом приходя в себя от завораживающего зрелища. И не удержалась от удивленного вскрика.
По всему оголившемуся участку напрочь исчезли оставленные с вечера оборванные стебли, раздавленные овощи, а также неубранные заросли моркови, огуречные и тыквенные плети, кусты малины, деревца. Всё, что было не собрано и оставлено на грядках, в том числе и сами грядки, оказалось сглажено в ровный пласт взрыхленного чернозёма, щупальцами протянувшегося вдоль поросших травой дорожек к единственному торчавшему обрубку дерева – к Тётю. Проглядывавший сквозь рваный сарафан и шляпу ствол, ещё вчера светлый на местах срезов, и его коричневую кору, казалось, вычернило тёмной краской и скрутило вокруг оси. С растопыренных сучьев рук отвесно падали вниз потоки чёрной тени, от которой и брал начало взрыхленный слой почвы. И глядя на него, хотелось немедленно выйти наружу и приступить к посадкам.
Света быстро взглянула в угол, куда вчера складывала убранный урожай. Нет, всё было на месте: и горох, и морковь, и редиска. Она вытянула шею и попыталась заглянуть под крыльцо – кажется, с малиной в ванночке тоже ничего не случилось. Но вот огромные тыквы, которые они с таким трудом откатывали к забору, исчезли. Света чуть не выругалась про себя и принялась лихорадочно вспоминать, остались ли ещё семена или надо срочно бежать по соседям в поисках саженцев.