– Нет никого, – констатировала Света. Она подошла к окошку, привстала на цыпочках и попыталась рассмотреть что-нибудь внутри. – Ничего не видно!
Она подёргала висячий замок, и к её несказанному удивлению тот вывалился из двери вместе с доской.
– Зачем он ему? – удивилась Оксана.
Света подумала.
– Наверное, ключа нет, а так все видят: дверь закрыта и не полезут.
Она отодвинула створку и шагнула внутрь, стараясь рассмотреть в падавшем из двери солнечном свете быт секъюрити садоводства. Глаза постепенно привыкли к царившему сумраку, чего нельзя было сказать о носе и витающих ароматах, и Света различила низкий, сколоченный из досок, топчан, заваленный каким-то тряпками – лёжбище сторожа, продавленный стул и столик, когда-то бывший журнальным. На столике лежала пожелтевшая газета, на ней – открытая банка засохших шпрот.
Света прошлась по комнатке, преодолевая брезгливость, поворошила тряпки на топчане, ничего не нашла и выбралась наружу.
– Ну что? – осведомилась Оксана.
– Ничего. – Света задумалась.
Оксана немного поглядела на подругу и сказала:
– Пойду, посмотрю, что там мухи так жужжат.
Света кивнула в знак согласия, и когда Оксана скрылась за углом сторожки, снова окинула взглядом поляну. Ничего нового. Кострище, бочки…
«Зачем ему две бочки? – подумала она. – Одна, ладно, для воды. Кстати, очень странно, что тут нет ни летнего водопровода, хотя труба проходит в десяти метрах, сразу за акациями. И почему нет электричества? Как он зимой живет в таком сарае? Или у него есть ещё зимний дом?»
Но узнать это можно было только в правлении.
Света подошла к бочкам. Они были большие и ржавые, высотой ей по грудь. Одну, с водой, она проигнорировала, сморщив нос от затхлого запаха плесени. Заглянула в другую. На дне было темно, солнечные лучи освещали лишь небольшую верхнюю часть бочки с неровно вырезанным днищем, но ей показалось, будто там что-то блестит. Света взялась руками за края, подтянулась и легла животом на железную стенку, свесившись внутрь
Вышедшая из-за домика Оксана с удивлением уставилась на торчавшую из бочки попу подруги в синих джинсах. Ещё присутствовали плечо и правая рука, которой та держалась за край. Всё остальное скрывалось в глубине бочки, оттуда доносились какие-то непонятные звуки и напряженное сопение. Потом раздался гулкий удар, невнятное бормотание, и на свет вынырнула голова Светы, лицо было перемазано сажей.
Девушка распрямила руку от ладони до локтя, положив её по краю бочки, чуть навалилась на бок, перемещая тяжесть тела, и медленно сползла на землю. Она обернулась и торжествующе продемонстрировала Оксане левую руку с зажатой в ней изящной стеклянной банкой. На банке зелёным цветом тянулась надпись, сделанная по-французски. «Карт нуар», поняла Оксана.
– Я была права, – сказала Света, потирая макушку. – Это он.
– Ты так думаешь? – с сомнением протянула Оксана. – Банка из-под кофе не доказательство.
– Ещё как – доказательство! – Света бережно обдула банку со всех сторон от сажи и громко чихнула. – Ты нашего сторожа не знаешь, он такой кофе от роду не покупал и не купит. Слишком дорого.
– Мог принести кто-нибудь, – предположила Оксана.
– Одну банку – может быть, но там еще две. Он в этой бочке всякий мусор жжёт.
– И стеклянные банки? – невинно заметила Оксана.
– Они пластмассовые. Кстати, что там? – Света кивнула в сторону, куда ходила Оксана.
Та поёжилась.
– Тебе лучше не видеть. Там Очень Страшный Туалет с роем мух и невыносимой вонью. Как он туда ходит?
– Да я так и думала, – Света совсем не удивилась.
– Могла бы сразу сказать, – пробормотала Оксана обиженно.
Света не обратила внимания. Она напряженно размышляла.
– Знаешь, – не выдержала Оксана, наблюдая за её мыслительным процессом, – я отсюда слышу, как у тебя в голове скрипит. Её, кстати, помыть не мешает. Хрюша!