Плеснув на лицо водой, Сатар вздрогнул. Вода была очень холодной. Розовое свечение на горизонте говорило, что скоро рассвет.
— Allahu akbar! — повторил муэдзин. Он стоял на крыше полуразрушенного дома и читал молитву:
Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха!
Свидетельствую, что Магомет — пророк его!
Скорее, склонитесь в молитве!
Скорее, склонитесь перед величием Его!
Лучше молиться, чем спать!
Аллах — велик!
Нет другого Бога, только один Бог — истин!
Бойцы расстелили во дворе коврики. Рядом не было настоящей мечети, но все знали, в какой стороне находится Мекка. Они склонились, плечо к плечу, и приступили к утренней молитве.
После молитвы Сатар поел пресного хлеба и запил его мятным чаем без сахара. Он и раньше не был толстым, а после того, как стал моджахедом, похудел ещё сильнее. Проклятые кяфиры и их марионетки забрали себе богатейшую часть страны. Селянам же досталось всё остальное — то, что выращивалось на завоеванных в священной войне землях.
Неподалеку играла пара мальчишек с грубо вырезанными деревянными АК в руках. Один спрятался за кучей щебня, а другой искал его, держа оружие так, будто оно было настоящим. Когда придет их время взяться за настоящее оружие, они будут готовы. У ещё одного мальчишки, лет 13 на вид, за спиной висел настоящий автомат. Когда русские вторглись в Афганистан, он тоже играл с деревянным оружием. Теперь он стал достаточно взрослым, чтобы самому сражаться во имя Аллаха. Подобные ребята хороши как разведчики, «шурави» ведут себя с ними не так, как со взрослыми.
На солнце блеснул какой-то предмет. Мальчишка лет восьми нес что-то, похожее на шариковую ручку. Он нёс её с гордостью, как другие дети носили автоматы. Оружие здесь было обычным делом, чего нельзя сказать о ручках.
— Эй, мальчик, — позвал его Сатар едва шевелящимися от страха губами. Тот взглянул на него. — Да, да, ты. Положи ручку на землю и отойди от неё подальше.
— Что? — вероятно, мальчишка решил, что Сатар свихнулся. — Зачем? — Если бы у него было оружие, Сатар бы так не беспокоился.
— Затем, что у тебя в руках русская мина. Будешь с ней играть, она оторвет тебе руку.
Мальчик задумался над его словами. Сатар даже мог читать его мысли. «Почему этот моджахед пытается украсть мою игрушку?» То ли тревога на лице Сатара сделала своё дело, то ли ещё что, но он неуверенно опустил ручку на землю. Уходя, он постоянно оглядывался назад.
Сатар издал вздох облегчения, пробормотав:
— Воистину, нет бога, кроме Аллаха.
— Воистину, — согласился кто-то за спиной. Сатар обернулся. Перед ним стоял Саид Яглан. Командир продолжил: — Уверен, это мина. Ручки — это зло. Я уже начал переживать, что он снимет колпачок и она сдетонирует. Ручки — это зло, хуже только те, что похожи на бабочек. Любой ребенок, вне зависимости от возраста, может принять их за игрушку.
— И его разорвет на части.
— Нет, не на части, — Саид тряхнул головой. Ему было около сорока лет, невысокого роста, в бороде только-только начала появляться проседь. Примерно в сантиметре над глазом у него был шрам. — Они созданы, чтобы калечить, а не убивать. Русские подсчитали, что мы больше времени тратим на уход за ранеными, чем на погребение мертвых.
Сатар обдумал его слова.
— Эти подсчеты делал сам шайтан, — ответил он.
— Да, но это здравая мысль, — иногда в Саиде под чалмой моджахеда просыпался бывший военный. — Ты отлично справился, уговорив ребенка выбросить её.
— Взрыватель заложен в колпачке? — спросил Сатар. Саид Яглан кивнул. Сатар поднял ручку и отнес её на высокую стену, подальше от детей. Даже если при этом ему было страшно, он не показывал этого. Затем он сказал:
— Нужно извлечь из неё взрывчатку.
— Да, — снова кивнул Саид Яглан. — Когда ты присоединился к нам, Сатар, ты был слишком мягок. Но, чего ещё ожидать от сына аптекаря? Ты никогда не пас скот и не выращивал урожай. Но со своей задачей справлялся. Твой ум острее, чем у большинства мужчин, а Аллах наградил тебя храбрым сердцем. Теперь твой внешний вид соответствует внутренней силе.
Сатар изо всех сил попытался скрыть, как польщен этим комплиментом. Это было не в афганской традиции. Он произнес хриплым голосом:
— Если будет на то воля Аллаха, это изменение будет продолжаться.
— Конечно, — Саид Яглан посмотрел в сторону Булолы. — И, если Аллах соблаговолит, скоро мы освободим твой родной дом от безбожников-шурави.