Разбудил меня Иван Вениаминович. Они пришли из гостиницы самые первые. Марина накрыла завтрак на кухне, и мы все пошли позавтракать. Начали собираться люди. Приехал на машине председатель колхоза, поздоровался со мной, спросил, как дела. Уехал, но сказал, что к выносу обязательно приедет. Людей собиралось всё больше и больше – был полон двор, на улице стояло тоже немало. Привезли батюшку Пантелеймона. Он обошёл весь дом с кадилом, потом встал у гроба и долго читал различные молитвы. Я стоял и держал свечку. Рядом со мной стоял Алексей и Иван Вениаминович. Я ничего не понимал, что происходит. И только крестился тогда, когда крестились все. Я увидел Людмилу, она тоже стояла со свечей и крестилась. Затем все начали выходить из дома, вышел батюшка, и следом за ним вынесли гроб. Поставили на улице на табуретки. Постоял он минут пять, затем его подняли на руки и понесли. Следом несли крышку, венки и цветы. Шёл я, рядом были Толик с Мариной и Иван Вениаминович. Несмотря на то, что кладбище было не близко, гроб всё время несли на руках. Парни время от времени менялись. Я видел, что мои ребята тоже приняли в этом участие. Процессия растянулась на весь посёлок. Это неудивительно: маму знали абсолютно все жители, и все её очень уважали. Были её бывшие ученики, были родители учеников, были дети и внуки учеников, которые сами, в свою очередь, учились у мамы. Тех, кто не мог идти сам, как тётя Тамара, довезли на машинах. Наш уазик тоже был задействован. Наконец пришли на кладбище. Дальше всё было как в тумане; помню, как бросил горсть земли и она глухо ударилась о крышку гроба. Всё. Мамы больше нет.
Когда вернулись домой, столы были накрыты. Их поставили прямо на улице, как полгода назад. Рядом стояла полевая кухня, где готовилась еда. Ко мне подошла Люда, она была с дочкой. Маша выросла большая и красивая, с короткой стрижкой. Ей было лет десять или одиннадцать – я никак не мог сообразить.
– Привет, Паша.
– Привет, Люда, – обменялись мы традиционным приветствием.
Поговорили о том, о сём. Как дела? Хорошо. Как жизнь? Нормально. Нас с ней давно уже ничего не связывало. Кроме моих воспоминаний. Я понимал, что вижу её, скорее всего, в последний раз. Приезжать в посёлок мне больше незачем. Ничего меня больше в нём не держит. Пообедали. Мы начали собираться – пора было уезжать. Подошли Толик с Мариной.
– Дядя Паша, вы не останетесь на девять дней?
– Нет, Толик, никак не могу. Служба, сам понимаешь.
– Понимаю. Да вы не беспокойтесь, отметим и девять дней, и сорок. Сделаем всё, как полагается. Оградку сварю, памятник. Всё будет как у людей.
– Спасибо тебе, Толик, спасибо, Марина, – я вытащил из внутреннего кармана пачку пятидесятирублёвок и протянул Толику.
– Вы что, дядя Паша, не нужно! У меня есть – зарплата хорошая, и Марина ещё работает.
– Бери, Толик, сделаешь обед, что останется – пустишь на ремонт дома, мебель поменяешь – наша уже совсем старая.
– Дядя Паша, а что делать с домом? Вы же жить в нём не будете. Может, продать?
– Толик, что ты такое говоришь – продать. А вы где жить будете? А куда своего первенца принесёте?
– Дядя Паша, так же нельзя, это ваш дом, – сказала Марина, – а мы пойдём жить к моим родителям. А потом свой дом построим.
– Марина, Толик. Вы мне теперь самые близкие люди в посёлке. Вы были с моей мамой в её последние минуты, Вы очень многое сделали для неё, да и для меня. Этот дом отныне ваш. Если нужно будет оформить какие-то бумаги, пришлёшь, я всё сделаю.
– Спасибо, дядя Паша, мы вам очень благодарны, – сказала Марина, а Толик вытирал с глаз слёзы.
– Живите в нём дружно и счастливо, а мне он не нужен, в посёлок я не вернусь, да и заезжать не буду. В нём прошло всё моё детство. Но нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Жить прошлым нельзя. Жить нужно только здесь и сейчас.
Мы сели в машину, нас вышли провожать все, кто был на поминках.
Ехали молча, я думал о том, что вот и кончились моё детство и молодость. Ведь как говорят: человек ощущает себя ребёнком, пока живы его родители. У меня теперь никого нет. Отца не было с детства, а мамы не стало сейчас. И остался я один-одинёшенек. Только мои верные друзья со мной. Мой экипаж.