– Ты мне, Макс, зубы не заговаривай. Вернётся чей-то муж в неурочное время, ты фингалом не отделаешься. А не дай бог он с оружием будет? Ты головой думай, прежде чем ходить куда не нужно.
Максим сопел и молчал.
– Тебе девок мало с завода – за офицерских жён принялся? – распекал Максима Иван Вениаминович.
– Так ведь девчонки с завода все молодые, холостые, а это меня, как честного человека, ко многому обязывает.
– Помолчи ты, честный человек. Короче, ещё раз узнаю, что ходишь утешать шалав, чьи мужья в командировку уехали, – выгоню с самолёта, пойдёшь вахтёром на КПП. И что только в тебе бабы находят?
Максим сопел и молчал. Я разрядил обстановку.
– Товарищ полковник, погрузка закончена, разрешите вылет.
– Давайте. Я в отсеке буду, доклад нужно подготовить.
Взлетели. Летим в тишине, не разговариваем. Каждый думает о чём-то своём. Я всё вспоминаю странный сон – никак из головы не идёт. Прилетим, обязательно в церковь схожу. Сели; Алексей сказал, что поедем в общежитие, там соберёмся все и помянем всех родителей, которых уже нет, а также друзей и родственников.
Но этому случиться было не суждено. Зарулили на стоянку, а там штабелями стояли ящики с грузом 200 и заправщик. Комендант сказал, что вылетать нужно сразу, отдыхать некогда. Нас быстренько заправили и загрузили.
– Ладно, командир, помянем в небе, как на эшелон выйдем.
– Хорошо; даже ещё лучше – к Богу ближе, – ответил я.
Зашёл Максим: «Погрузка закончена, можем вылетать. И откуда полковник всё знает?»
– Макс, вот потому он и полковник, а ты простой прапорщик, – ответил Алексей.
Мы запустились и вырулили на полосу. Я выровнял самолёт по оси и зажал тормоза. Максим ещё раз прошёлся по газам, от номинала до взлётного. Я взглянул на указатели оборотов: всё ровно. Все двигатели синхронно набирали и сбрасывали обороты. Алексей методично сам себе читал карту и сам контролировал её выполнение. «К взлёту готов», – услышал я его голос в наушниках. Виталий дотянулся до моей головы и крикнул: «Вертушки на исходной». Я выглянул в форточку – точно, две вертушки висели сзади торца. Они, как будто были полны решимости рвануть вперёд и вверх и, как кони, не могли стоять на месте, а болтались из стороны в сторону. Я нажал тангенту внутренней связи: «Серик, приготовиться». Этой команды было достаточно. С Сериком мы совершали уже не первый взлёт из Джелалабада. Летал он с нами уже второй год после того, как погиб Нурлан. Я знал, он не подведёт. Тепловые ловушки веером распустятся за самолётом после его взлёта. «Экипаж, взлетаем». Алексей двумя руками плавно двигал РУДы вперёд. Максим стоял сзади и готов был подстраховать своими руками руки Лёхи. «Режим взлётный», – услышал я в шлемофоне голос Максима и отпустил обеими ступнями тормоза. Машина резко вздрогнула и плавно покатилась вперёд. Перегрузка нарастала неукротимо, и меня ощутимо вжимало в кресло. Руки были плотно сжаты на «рогах» штурвала. Вибрация практически не ощущалась, давало о себе знать очень мощное ускорение. Штурвал начал поддёргивать на стыках плит ВПП. Сергей спокойно читал скорость: «180, 200, 220, отрыв». Я потихоньку потянул штурвал на себя, взглянул вправо. Алексей двумя руками прижимал РУДы к верхнему упору. Толчки штурвала прекратились, передняя стойка была уже в воздухе. «Подъём», – раздалось в наушниках, и я мягко, но сильно потянул штурвал на себя. Самолёт послушно пошёл вверх, шум колёс прекратился. «Убрать шасси». На нас надвигалась гора, расположенная впереди, километрах в полутора от торца полосы. Я не торопясь повернул штурвал влево, следя по НПП за креном. Всё было нормально. «Закрылки 14». Я не смотрел на индикацию, знал, что Максим убрал шасси, а сейчас убирает закрылки. Хотя это была функция второго пилота, но в моём экипаже её выполнял бортинженер, что давало возможность Алексею подстраховывать меня в самые ответственные секунды взлёта. Конечно, это было нарушением, тем более что Максим стоял сзади непристёгнутый. Но сбить с ног маленького, коренастого Максима никакие перегрузки не могли. «“Стингер” слева», – крикнул Сергей в переговорник. Я кинул взгляд влево и увидел белый рваный след от «Стингера». Серик не переставая лупил тепловыми ловушками. Ловушки также летели с вертолётов. Одна вертушка резко рванула в сторону выстрела, и я скорее почувствовал, чем увидел, как она долбанула целую подвеску ракет в гору, откуда вылетел «Стингер». Склон горы полыхнул огнём и пылью. Я сделать ничего не мог, мог только наблюдать в форточку. Не было высоты, не было скорости, не было места для манёвра. Белый след от «Стингера» приближался к левому двигателю. Я сжал руки на штурвале, ожидая взрыва. Но «Стингер» в последний момент вдруг изменил свою траекторию полёта и пронёсся в десятке метров от самолёта. Было видно его оперение и пламя двигателя. Через мгновение он уже исчез из видимости. Мы все облегчённо вздохнули. У меня опять потёк пот по груди под комбезом.