— Кто ты? — спрашивает Хэт.
Скрипач молчит.
— Кто ты? Зачем ты играешь на скрипке в лесу? Ты можешь помочь мне?
Человек утвердительно кивает головой и указывает смычком на небо. Там, в рамке чёрных ветвей, морской ветер гонит с залива лёгкие, как дым, облачка, они только на секунду закрывают звёзды.
На Юге звёзды ярки, и Хэт отчётливо видит звезду, на которую указывает смычок. Но что это за звезда и что хочет сказать немой скрипач?
И вдруг лицо этого человека заволакивается пеленой, деревья сдвигаются, становится темно. И бедной Хэт кажется, что дуб падает ей на голову… нет, на спину… и обжигает её калёной полосой. Молния сверкает у неё перед глазами, и она просыпается.
Миссис Сьюзен стоит, подперев левой рукой бок, а правой хлещет Хэт плёткой. Густые рыжие брови хозяйки нахмурены, тяжёлое красивое лицо окаменело, голубые глаза мечут молнии.
Это маленькая плётка, которую фермеры на Юге называют «хозяйственная». Её употребляют белые хозяйки для того, чтобы наказывать служанок, детей и отбиваться от собак. Такая плётка сделана из полосок мягкой кожи, которые не впиваются в тело, как плеть надсмотрщика, но оставляют на коже заметные следы.
Заря занимается. Далеко, на плантации Бродаса, звучит труба, призывающая цветных на работу, ребёнок плачет, а миссис Сьюзен кричит:
— Дрянь! Черномазая дрянь! Заснула, как медведь в берлоге! Выгоню, выгоню сегодня же!…
Хэт сжимается и опускает голову, защищаясь от ударов. Но последний удар всё-таки попадает ей в лицо, и в глазах у неё сверкают искры.
— Очень прошу, миссис, — всхлипывает она, — очень прошу, не выгоняйте меня до рождества! Я больше никогда в жизни не буду спать.
Миссис Сьюзен швыряет плётку в угол:
— Глупости болтает Дигби Пинч, что негров надо учить без плётки! Так и норовят обмануть. Бездельники и воры! Не выношу запаха чёрных! Пахнет Африкой!… Ступай за водой к колодцу!
Вы думаете, это легко — удержаться от искушения?
Искушение, по мнению Хэт, — это когда хочется кушать, но кушать запрещено.
Началось с того, что миссис Сьюзен с мужем уехали в гости на весь вечер. Миссис Сьюзен любила развлечения и особенно танцы. По этому случаю она надела на себя множество юбок и поверх всего — шёлковое платье. На голове у неё была модная соломенная шляпка с цветами. От неё сильно пахло ирисовым корнем, и двигалась она по комнатам выпрямившись, словно аршин проглотила. Для Хэт всё это тоже было развлечением, потому что она никогда не видела, чтобы человек мог надеть на себя так много одежды. Сама Хэт ходила в одной рубашке, сделанной из мешковины.
Наконец к крыльцу подан был шарабан, запряжённый мулом, хлопнул бич, и миссис Сьюзен с мужем укатили в гости. Хэт осталась одна в доме.
Это тоже было развлечением. Хэт уже давно удивлялась тому, что белые живут не в одной комнате, а в разных, и каждая комната имеет своё название: гостиная, спальня, столовая, кухня. У белых всё не так, как у негров. Например, печь имеет дымоход и дым не стелется под потолком. Белые сидят на стульях, пища стоит на столе, посуда в шкафу. У белых очень много белья, и они меняют его так часто, точно им просто надоедает носить одну и ту же рубашку. На стене в гостиной висят два ружья, на столе лежит переплетённая в телячью кожу «Святая библия», а на другой стене сияют в овальных золотых рамах портреты предков. Предки — бородатые мужчины с грубыми чертами лица и дородные дамы с медальонами на бархатных ленточках. У всех предков важный и набожный вид. Они словно говорят девочке-негритянке: «Мы хозяева этой страны. Мы захватили её с помощью оружия и господа бога, и всё это потому, что мы белые. Плохо тому, кто слаб, и хорошо тому, кто силён, ибо таков закон природы и Соединённых Штатов».
Полюбовавшись на счастливых предков миссис Сьюзен и пройдясь по всем комнатам, Хэт вошла в столовую и оцепенела.
На столе стояла сахарница, а в сахарнице лежал тростниковый сахар. Хэт вздохнула и сделала вид, что её это не касается.
Миссис Сьюзен забыла на столе сахар, и её, Хэт, это не касается. Хозяйка не приказывала убрать сахар. Следовательно, сахар должен оставаться там, где его забыли. Даже если бы он взорвался, как это случилось с порохом массы Бродаса в позапрошлом году, Хэт не должна принимать никаких мер. Чёрные не должны ничего делать по собственному разумению, потому что предполагается, что у чёрных никакого разумения нет.
Хэт сделала всё, чтобы избежать искушения. Она вышла из комнаты, прошла в кухню и проверила, всё ли на месте. Потом она убедилась в том, что ребёнок крепко спит. На всякий случай она задвинула засов на дверях и полюбовалась на мерно колышущийся маятник стенных часов. Потом…