– В постель, – велел он, когда самоконтроль начал давать трещину.
Тори молча повиновалась: изящно поднялась на ноги, развернулась и, на ходу спуская с плеч платье, пошла наверх. Шелковые тряпочки одна за другой падали на ступени лестницы…
Брийо, столица Франкии, штаб Ордена Белой Лилии
В Ордене Белой Лилии, хранящем безопасность Франкии, давно привыкли, что его глава может не покидать свой кабинет сутками. Ходили слухи, что кавалер Д’Амарьяк – то ли оборотень, то ли вампир, то ли еще какой монстр и потому не спит неделями, видит людей насквозь, взглядом сбивает на лету голубей и заставляет дипломатов говорить правду. Его секретарь, мсье Товиль, никогда не опровергал этих слухов, хотя точно знал: его начальник – чистокровный человек. Но вот обычным его назвать было никак нельзя.
– Товиль, барона де Флера ко мне. Немедленно, – раздался из переговорного устройства низкий глуховатый голос Д’Амарьяка.
Глянув на хронометр на стене – тот показывал три ночи, то есть «четверть часа, как доставили гранки утренних газет», – секретарь привычно ответил:
– Будет исполнено, – и в который раз за двадцать лет службы порадовался своей странной способности засыпать и просыпаться мгновенно, да и вообще не обращать внимания на время суток за окном.
Впрочем, в Малой приемной главы Ордена, где мсье Товиль проводил большую часть жизни, окон и не было – безопасности ради. Зато было пять новейших, защищенных от прослушивания фонилей, к одному из которых и потянулся мсье Товиль.
Барон де Флер по прозванию Черный Лис, которого звонок застал на половине пути к кровати, явился через двадцать с половиной минут. Высокий, хмурый, небритый, в криво застегнутом сюртуке, он вошел ровно в тот момент, когда мсье Товиль опускал в кофе кавалера Д’Амарьяка кубик сахара. Чашка барона – черный кофе с половиной рюмки бренди – уже была готова.
Пройдя вперед барона, Товиль отворил одну дверную створку в освещенный модифицированными газовыми рожками кабинет. Две створки открывались только для императора.
– Барон де Флер, – доложил он и поставил поднос на стол.
Стол этот был сделан гномами по специальному заказу, как и обитое бархатом кресло главы Ордена. Благодаря хитрой конструкции и парочке встроенных артефактов кавалер Д’Амарьяк, сидя за своим столом, казался почти нормального роста. К тому же благодаря конструкции и артефактам его искривленная спина не болела. Иногда, забирая у лейбмедика еженедельную порцию снадобий, Товиль склонялся к мысли, что императорский подарок – а именно его величество позаботился о своем верном слуге, и от стоимости подарка у казначея наверняка случился сердечный приступ – служил одной из причин любви Д’Амарьяка к круглосуточной работе.
– Барон. – Д’Амарьяк жестом велел де Флеру садиться и брать кофе. Товилю же хватило лишь начальственного взгляда, чтобы понять: он больше не требуется, можно возвращаться на место. – Вы видели завтрашние газеты? Фрау Бастельеро заявляет, что ее сын завтра женится! Как вы думаете, на ком?
Кивком поблагодарив главу Ордена, барон уселся на вполне удобный гостевой стул.
– На мадемуазель Амалии Вебер, – ответил он прежде, чем отхлебнуть из своей чашки.
– Мы планировали, что мсье Людвиг женится на вдове графа Рокле, а не на этой… ветреной мадемуазель.
– Мадам Бастельеро бывает весьма неуступчива, – безэмоционально возразил барон и потер глаза. – Ваша светлость, я сделал все возможное. Мне удалось завербовать мадемуазель Вебер в самый последний момент, и, поверьте, стоило это недешево.
– Надеюсь, не деньгами Ордена, – проворчал Д’Амарьяк, и барон де Флер позволил себе мимолетную улыбку. А Д’Амарьяк потер седые виски и продолжил: – Отвратительные новости, барон. Я получил известие из Нового Света: кронпринц отплывает домой и прибудет не позже чем через два месяца.
Барон де Флер едва сдержался, чтобы не выругаться, как портовый грузчик.
– Два месяца! – нахмурившись, повторил он.
– У нас нет и одного. Лейбмедики дают его величеству не больше трех недель. Если боги будут очень добры, то четыре. Мсье Людвиг – наша последняя надежда.
Барон мог бы ответить, что эта последняя надежда – самая ненадежная из всех возможных соломинок, но не стал. Если кронпринц не успеет вернуться, пока император жив, начнется гражданская война. Демонами покусанные герцоги ни за что не откажутся от шанса умостить задницы на трон, а дорогие соседи только и ждут возможности отхватить куски территории. Нет уж, лучше соломинка, чем гарантированный хаос и кровопролитие.