Черный вдовец
Часть I. Глава 1, о вдовствующих принцессах и погорелом театре
Виен, столица Астурии. Особняк семейства Бастельеро-Хаас
Людвиг
- Людвиг, завтра ты женишься.
Ее светлость Эмма Бастельеро-Хаас, вдовствующая кронпринцесса и по ужасному попущению небес матушка Людвига, ласково улыбнулась и легким движением брови велела горничной наливать чай. В четыре часа пополудни ее светлость всегда пила хмирский чай с крохотными безе.
- Я уже был женат, матушка, если вы забыли, - Людвиг смерил горничную и безвкусный чай холодным взглядом. Угловатая и отчаянно некрасивая девица вздрогнула и едва не пролила кипяток.
Ее светлость вдовствующая кронпринцесса улыбнулась еще ласковее.
- Дорогой мой, не упрямься. Я знаю, что делаю. Сам Удав, сын Тигра, составил твой гороскоп. Ты даже не представляешь, во что мне это обошлось! И все ради тебя, неблагодарный ты сын. - Она на миг прижала к сухим глазам кружевной платочек.
- Мне не нужен гороскоп, матушка. Сколько раз я говорил вам, что не верю в это шарлатанство! И жениться не собираюсь.
- Не спорь со мной! На этот раз все получится. Сын Тигра обещал, что она снимет проклятие! Ради тебя я... - ее светлость вздохнула и отпила чай из чашечки костяного фарфора.
- Я ценю вашу заботу, матушка. Но...
- Молчи! - перебила ее светлость, звякая чашечкой о блюдечко; Людвиг с трудом удержался, чтобы не поморщиться от дребезжащего диссонанса. - Материнское сердце скоро разорвется от горя и безысходности! А ты... Ты был таким красивым милым мальчиком, а теперь... теперь ты монстр. Но я избавлю тебя от этого несчастья! Не будь я Эмма Катарина Бастельеро-Хаас!
- Нет, матушка!
- Герцог Людвиг Пауль Бастельеро! Вы женитесь на мефрау Амалии Вебер!
- На этой змее?.. - не веря своим ушам, переспросил Людвиг и спрятал зачесавшиеся руки под стол. Жаль, что не мог спрятаться целиком, вся кожа нестерпимо зудела. - Матушка, ни за что!..
Ее светлость сделала вид, что ничего не услышала. И, разумеется, не заметила тонких чешуек, проступивших на коже единственного сына. Она никогда не замечала столь неприличных, неподобающих аристократу вещей.
- Женитесь и снимите клеймо позора с нашей семьи!.. - продолжала она, позабыв о стынущем чае. - Из-за вашей порченой крови ваши сестры не могут найти приличную партию, из-за вас скончался мой драгоценный супруг. Из-за вас!.. - в качестве последнего довода ее светлость уронила прозрачную слезинку аккурат на кружевной платочек, прижала этот платочек к сердцу и взглянула на Людвига глазами раненой лани.
Людвиг сжал кулаки. Под столом. Он мог бы многое сказать о смерти драгоценного супруга ее светлости, собственного непутевого папеньки. К примеру, что в его возрасте кутить сразу с двумя юными танцовщицами кордебалета - непозволительная роскошь, особенно после трех бутылок красного. Сердце не выдержало собственного распутства, а не сыновнего позора.
Но промолчал. Не стоит сильнее расстраивать матушку, а то в самом деле сляжет с мигренью или того хуже. В матушкиных болезнях Людвиг не разбирался, но лейб-медик утверждал, что любое серьезное потрясение может убить ее светлость, ее здоровье и так подорвано потерей супруга, - и ее светлость напоминала об этом неблагодарному сыну при каждой попытке отстоять свое мнение впрямую. Так что Людвиг давно и в совершенстве освоил тактику маневрирования и уклонения.
- Вы же знаете, матушка, быть моей женой - опасно для жизни. - «Я же убью эту приторную гадюку, едва мы останемся наедине! Или вообще во время церемонии!» - Вы же не хотите для племянницы вашей дорогой подруги безвременной смерти.
- Пустое! - отмахнулась ее светлость; Людвиг готов был ставить свой новейший лабораторный увеличитель против шаманского бубна, что матушке совершенно все равно, что станется с его женой, лишь бы сделала то, что от нее требуется. - Вы поженитесь, она снимет с тебя проклятье, и у вас будет прекрасная семья! Тебе давно пора обзавестись наследником, иначе твои сестры...
- Матушка, я не собираюсь жертвовать своей свободой ради... - он хотел сказать «трех жеманных пигалиц», но снова сдержался. Жеманные пигалицы, в отличие от него, семью не позорили. - Даже ради сестер. Прошу прощения, но меня ждут дела.
Ее светлость душераздирающе вздохнула и снова поднесла к глазам кружевной платочек. Людвиг удивился, неужели матушка вот так легко его отпустит, даже без рыданий, нюхательных солей, монолога о проклятой крови Бастельеро и загубленной жизни? Но удивлялся всего мгновение. Не успел он подняться, как ее светлость отложила платочек и велела: